Сердце с глушителем

Наконец на шум вышел из кухни Берендеев, хмурый и несколько встревоженный. Лариса спокойно наблюдала всю сцену.

Дверь через некоторое время все-таки открылась, и в квартиру нетвердой походкой вошла Маргарита. Она повела взглядом сначала на Берендеева, потом на Ларису и сделала крайне удивленное лицо.

– Здравствуйте, – почти по слогам выговорила она. – Вы специально отправили меня из дома, чтобы провести деловую встречу?

– Чтобы посмотреть футбол, – спокойно возразил Павел Николаевич.

– Ну и смотрите, – с притворно вежливой улыбкой произнесла Маргарита. – А я пойду принимать ванну.

И она небрежно скинула туфли, разбросав их по углам прихожей. Берендеев поспешно бросился к ней, прикрыв дверь. Лариса не могла разобрать, о чем он говорил жене, но догадывалась: скорее всего он просит ее не устраивать сцен в присутствии посторонних. Он отсутствовал несколько минут, а Лариса от скуки устремила свой взгляд на экран телевизора. А там как раз забили очередной гол в ворота тарасовского «Авангарда», и голос комментатора стал совсем траурным.

Наконец из ванной послышался шум воды. Берендеев вернулся к Ларисе и сел в кресло рядом. Потом, спохватившись, ринулся на кухню. Но вернулся совершенно обескураженным.

– Вот ведь незадача… Кофе убежал.

– Ничего страшного, – поспешила успокоить его Лариса.

– Я вам сейчас сделаю растворимый, так быстрее. Вы ведь занятой человек, а я отнимаю у вас время…

И, не желая слушать возражений, снова исчез в кухне. Из ванной тем временем донеслись звуки песни. Прислушавшись, Лариса поняла, что это распевает Маргарита. Песня исполнялась надрывным голосом, и, что удивило Ларису больше всего, голос был неплохой, а мелодия не перевиралась. «Зачем-заче-эм ты па-встре-чал-ся-а! Зачем нару-у-шил мой па-кой?» Мелодия вдруг резко оборвалась, и Маргарита начала что-то бубнить то ли насчет мочалки, то ли насчет мыла. Берендеев в это время суетился на кухне.

«Ну и семейка, – выдохнула Лариса. – Невольно подумаешь, что моя жизнь с Котовым по сравнению с ними кажется райской».

Берендеев тем временем вернулся в комнату, держа в руках поднос, на котором стояли две чашки с кофе.

– Вот, пожалуйста, «Чибо Эксклюзив». Не бог весть что, но для деловой встречи сойдет, – улыбнулся Павел Николаевич.

– А что, ваша жена вас ревнует? – тут же спросила Лариса, беря чашку в руку.

– Н-нет, – не совсем уверенно ответил Берендеев. – У нее… некоторые проблемы… в общем, она не в форме.

Было видно, что ему не больно-то охота продолжать развивать эту тему. Поэтому он поспешил перейти к делу.

– Так о чем вы хотели спросить? – вопрос хозяина квартиры прозвучал, как показалось Ларисе, даже слегка угодливо.

– Я не буду оригинальна. Хочу услышать вашу версию случившегося. На поминках, как вы понимаете, было не очень удобно этим интересоваться…

– Да… – помедлив, ответил Павел Николаевич. – Особенно в присутствии этого… дяди Коли. Вот ведь неугомонный старикан! Ну да ладно, это не имеет отношения к делу. А версия?.. Да нет никаких версий! Просто не представляю себе, кто это мог сделать. Может быть, случайность?

Берендеев заглянул Ларисе в глаза с таким выражением, словно ищет у нее подтверждения своей, мягко скажем, неоригинальной догадке.

– Ведь в Чехии тоже иногда встречаются всякие такие, бандиты, отбросы общества и все такое, – продолжал развивать тему Берендеев.

– Скажите, вы давно знали Соловьева? – перебила его Лариса.

– Нельзя сказать, чтобы очень. Три года. Но за это время мы, как это ни странно, сдружились.

– Почему же странно?

– Виталий был человеком, у которого было мало друзей. Не очень общительным, даже скрытным.

– Чем же вы ему приглянулись?

– Скорее, это он мне… как вы выразились, приглянулся. Мне нравятся люди решительные, положительные, уверенные во всем. Этих качеств, может быть, не хватает мне, – Берендеев сокрушенно развел руками.

– То есть вы не положительный персонаж? – усмехнулась Лариса.

Берендеев улыбнулся во всю ширь своего прокуренного рта. А потом вдруг напустил на себя серьезность и даже нахмурился.

– Отрицательным типом себя не назову, но и похвастаться особо нечем. Впрочем, к чему это все? Вы хотели услышать версию, я ответил… – он начал слегка раздражаться.

– Хорошо, допустим, что версий у вас нет. А вот что вы можете сказать про еще одного друга Соловьева…

– Некоего Равиля? – Павел Николаевич опередил Ларису, произнеся имя Гатауллина за нее. – Он человек того же склада, что и Виталий, – скрытный и даже более нелюдимый, чем сам Соловьев. Но… гораздо менее интересный.

– Соловьев был интереснее?

– Безусловно. С ним можно было поговорить практически на любую тему. Несмотря на стереотип «пана спортсмена», то есть человека ограниченного, про Виталия этого не скажешь. Во многих странах бывал, довольно много знал и умел. А Равиль – только машину починить и мускулами поиграть – это все.

– А за что он сидел?