Сердце с глушителем

– Доказывать буду не я, а милиция. Так где же ваш квартирант?

– Знаете что, милая моя, вы давайте топайте подальше и…

Соловьев уже хотел было захлопнуть дверь, но Лариса успела подставить ногу в дверной проем и вошла в дом.

– Я его подожду, – решительно заявила она Соловьеву.

– Да вы что себе позволяете! – У Сергея начала дергаться щека. – Вы… Вы не думайте, что можете тут командовать! Вообразили о себе бог знает что! Уходите отсюда, а то я сам милицию позову.

– Пожалуйста, – пожала плечами Лариса. – Звоните, вон у вас телефон, – кивнула она.

Соловьев не двигался.

– Что же вы не звоните? – улыбнулась Лариса. – Давайте тогда я милицию вызову, мы вместе вашего квартиранта подождем.

– Это еще зачем? – набычился Соловьев-старший. – Милиция сама приедет, если ей понадобится.

– Хорошо, пока обойдемся без милиции. Но я все равно дождусь вашего приятеля.

– Никакой он мне не приятель, – уже по инерции продолжал возражать Соловьев. – И вообще… Цепляетесь ко мне, а я больной человек, мне отдыхать нужно.

Лариса не реагировала больше на его слова. Соловьев потоптался вокруг нее и сел на стул. Больше он с Ларисой не заговаривал.

Через минут пятнадцать с крыльца послышались шаги, скрип открываемой двери, и в комнату вошел уже знакомый Ларисе квартирант. Она машинально отметила, что фоторобот, конечно, был не стопроцентно точным, но очень похож.

Лариса поднялась со стула и шагнула навстречу парню. Тот, пытаясь понять, что происходит, переводил взгляд с Ларисы на Соловьева.

Сергей натужно улыбнулся и произнес:

– Вот, в убийстве тебя обвиняют.

– В каком еще убийстве? – мрачно процедил квартирант.

– Брата моего. Говорят, в Чехию ездил специально. Вот такие дела, – развел он руками и пытливо посмотрел на своего сообщника, как бы спрашивая у него взглядом, что делать.

– А-а-а, в убийстве… – повторил тот. – Да это ерунда все.

И, продолжая что-то бормотать, прошел в угол комнаты.

– Чушь какая-то, – довольно равнодушно проговорил он. – А кто обвиняет-то?

– Да вот, – Сергей кивнул на Ларису, но квартирант уже не смотрел на него.

Он резким движением сунул руку за шкаф, и через секунду в его руке появился пистолет.

– Так, короче… Чтобы кочумно было все!

Лариса не знала значения этого слова, но поняла, что скорее всего оно означает призыв к спокойствию и тишине.

– Значит, стойте тут и не двигайтесь, ясно?

С этими словами он стал продвигаться к выходу, держа на прицеле Ларису. Она не делала попыток ему помешать – это сейчас граничило бы с безрассудством. Парень тем временем выскочил на крыльцо и пересек двор. Он уже толкнул калитку и выходил на улицу.

«Интересно, что будет делать Равиль?» – подумала Лариса, глядя в окно.

Равиля Гатауллина она оставила в своей машине. В ее план входило именно к нему обратиться за помощью. Как сложится все, она не знала, но могла предположить, что одной ей не справиться. Равиль с живейшей готовностью отреагировал на просьбу Ларисы, заявив, что он «из этого сморчка всю душу вытрясет». И теперь как раз на него и выходил из калитки квартирант.

Машина Ларисы стояла на противоположной стороне, в ней находился Равиль – как он среагирует? Да, они оба не учли, что у преступника может быть пистолет. И сейчас Лариса волновалась.

Вот он вышел из машины. Легкой походкой двинулся за парнем, который держал руку с пистолетом в кармане. Идут. Что теперь? Лариса даже не успела заметить, как это произошло, легкий выпад – и парень уже лежит на земле с заломленной за спину рукой, пытаясь вырваться. Однако из железной руки Гатауллина вырваться было не так-то просто. Лариса тут же выхватила свой мобильник и набрала номер Карташова…

* * *

Юрий Стеклов познакомился с врачом Соловьевым в поликлинике. Собственно, произошло все на крыльце, куда и Соловьев, и Стеклов вышли покурить. Юрий попросил прикурить. Прикуривая сигарету, он бросил вдруг на врача пристальный взгляд, потом прищурился и, ухмыльнувшись, с видом знатока поинтересовался:

– Галапиридол?

– Чего? – нахмурился Соловьев.

– Галапиридол, говорю? По глазам заметил… Клевый кайф. Правда, я не очень его люблю. Я лучше чего-нибудь пободрее – амфетаминчиков, там, винт сварить… Но галик – тоже ничего.

Сергей неприязненно оглядел незнакомого ему бородатого парня в поношенной фирменной одежде.

– Да ты чего, на измене, что ли? – снова криво усмехнулся Стеклов.

Соловьев пожал плечами и отрицательно покачал головой.

– Ну а чего ж тогда, все нормально, а! – бодро воскликнул Стеклов. – Слушай, – вдруг понизил он голос, – а… у вас здесь можно чем-нибудь разжиться? Я заплачу, бабки есть, проблем нет! Может, выручишь, а? Я вижу, ты парень свой.

«Я вообще-то тебе не парень», – подумал Соловьев, оценив возраст своего неожиданного собеседника. А вслух сказал:

– Ну, это вопрос такой… неоднозначный.

– Сделай, а! – интонации парня стали просящими. – Галик хотя бы… А то мне сняться все равно надо будет чем-то… Сейчас пластилин-то не достанешь.