Сердце ведьмы

– Я поторопилась, Джон, пообещав вам постараться вести себя достойно с вашим отцом и с благодарностью принять его подарок. Это выше моих сил. Извините, что ввела вас в заблуждение. Вам придётся смириться с тем, что ваша мачеха неблагодарная простолюдинка и не ценит ни подарков, ни доброго к ней отношения. На сим разрешите откланяться, пойду я к себе, что-то голова разболелась. Милорд, – она упреждающе подняла левую руку, а в правую тем временем взяла острый нож со стола, – если вы только попробуете меня остановить, вы получите мой труп. Поэтому пожелайте мне приятно отдохнуть и постарайтесь не делать резких движений!

– Я не понимаю… – герцог раздражённо повёл плечами.

– И не надо понимать, главное, движений резких не делайте и дайте мне выйти!

– Джон, ты можешь объяснить, что происходит?! – герцог повернулся к сыну.

– Отец, дайте ей сейчас уйти, ей надо успокоиться. Можете охрану под окнами и у дверей выставить, но сейчас выпустите её. Она не шутит.

– Ладно, хорошо, можете идти, миледи, если пообещаете не сбегать и положите нож обратно на стол.

– Положить его обратно? Вы за наивную девочку меня держите, милорд? – иронично хмыкнула она.

– Я держу вас за того, кто держит свои обещания и верит обещаниям собственного супруга. Я обещаю, что силу сейчас примерять против вас не стану. Положите нож на стол и пообещайте не сбегать, и можете идти отдыхать.

– Хорошо, сбегать не стану, – Миранда положила нож на стол и медленно направилась к дверям.

– Приятного отдыха, миледи, – герцог, посторонившись, дал ей пройти, – если решите, что вам нужна помощь лекаря, дайте знать. За ним тотчас пошлют.

– Благодарю, милорд, – холодно кивнула она и вышла.

Герцог тем временем повернулся к сыну:

– Что тут у вас произошло?

– Отец, я хотел вас поддержать и, видя, что она не намерена принимать ваш подарок, постарался ей доказать, что поступает она глупо. Что, подчёркивая собственную незаинтересованность в подарках, она лишь обижает вас и роняет ваш имидж. И как только она согласилась, надела гребень и пообещала поблагодарить и носить в угоду вам, а я стал её благодарить за проявленное понимание, вы решили её ко мне приревновать, и всё испортили… Неужели вы не понимаете, что ни она никогда не позволит мне выйти за дозволенные рамки общения, да и я сам не посмею покуситься на её и соответственно вашу честь?

– Я не ревновал, – поморщился герцог.

– Вы высказали недоверие к озвученной ею теме нашего разговора. Какая ещё причина кроме ревности могла побудить вас сделать это?

– Всё! Заткнись! Не ревновал я! Просто спросил. Что, я в своём доме и вопрос уже задать не могу?!

– Можете, отец. Только вы сами видели, как она на него прореагировала.

– Потому что идиотка и истеричка!

– Возможно, спорить не буду, – согласно кивнул Джон. – Последнее время она очень нервная стала. Постоянно срывается и почти без причины.

– Не смей осуждать мачеху! – герцог шагнул к столу и ударил по нему кулаком. Столовые приборы, подпрыгнув, жалобно звякнули.

– Извините, отец, больше не повторится, – потупив глаза в пол, покорно проговорил Джон.

Герцог взял со стола гребень, нервно повертел в руках, потом сел на стул и в замешательстве тихо выдохнул: – Ты знаешь, почему она не хотела его брать?

– Догадываюсь.

– Почему?

– Она очень гордая. Очень. И ей не нужны подарки, которыми как ей кажется, её могут купить или унизить. Она скорее умрёт, чем руку за подаянием протянет. В её посёлке она ни у кого ничего не брала даже в благодарность. Ей все подарки оставляли у калитки. Вот если даритель был готов сделать подарок анонимно и не ожидая ответной благодарности, она его принимала. Если нет, то подарки не брала.

– Твой же браслет взяла.

– Я около недели её уламывал его принять. Клялся, что это лично моя вещь, и я оставил бы его у входа, но ведь она всё равно догадается от кого это, потом объяснял, что ещё мне не хочется провоцировать кого-то своровать его. Уговорил, она взяла. Но вы видели, чтобы хоть раз она его надела? Я не видел. Возможно потому, что она боится дорогих вещей, поскольку никогда их не имела.

– Вот этого не надо, насколько я знаю, у неё были такие вещи, что и королеве впору позавидовать, – не смог сдержаться герцог, и уже на последних словах понял, что сказал лишнее.

Поскольку Джон тут же поспешно осведомился:

– Вы что-то знаете о ней, чего не знаю я, отец?

– Да, знаю, – герцог раздражённо хмыкнул, – но тебе лучше забыть о том, что я сказал.

– Я клянусь, что молчать буду. Что вы знаете о ней, отец? Она принцесса?

– Нет, не принцесса никакая она, но жила когда-то во дворце. И это всё, что могу тебе сказать.

– Я чувствовал это… Манеры, уверенность в себе, гордость, это изнутри у неё идёт… Возможно, не принцесса, но и не простолюдинка, жившая при дворе… Бастардка? Да?

– Джон, я уже сказал, что больше ничего не скажу. Отстань.

– Не хотите, не говорите, но я знаю, что недалёк от истины…

– Хватит! Чем фантазировать, лучше скажи, как мне теперь с ней помириться?