Сердце земли

Дамер упер руки в бока:

– Ты говоришь – мы?

– Я не хочу, чтобы ты уезжал, но не только чтобы ты остался в Алкиларе. Я хочу, чтобы ты остался со мной. И не только это! Я видела твою работу, и я привыкла к новым соседям!

Дамер провел ладонью по ее волосам, по щеке, скуле:

– Останься со мной сегодня. Я хочу провести ночь с тобой здесь, в своем доме.

Алира склонила голову, опираясь на его сильную, грубоватую руку. Дамер часто просил ее об этом, но она все время отказывала. Она могла бы остаться ненадолго, но не на всю ночь. Как Золушка из сказки.

– Но я не могу. – И она рассказала ему обо всем, что произошло: о бульдозерах, о пуговице – и пояснила: – Не знаю, вернутся ли Аманда и Адриан сегодня домой. И не знаю, что будет завтра, что станется с мамой, если я вдруг исчезну.

Дамер ослабил объятья и отступил на шаг:

– Мне нужно переговорить с остальными. У нас мало времени.

– Ты что задумал?

– Если они хотят войны, они ее получат.

Сверчки верещали особенно громко, когда Алира лежала в изнеможении после невероятно долгого дня. Мысли не давали ей уснуть. Не отпускало ощущение, что что-то страшное должно случиться. Раньше ее жизнь была упорядоченной и размеренной, даже на фоне медленного затухания жизни вокруг. Теперь же она вынуждена была признать, к своему ужасу, что ей предстоит столкнуться с неотвратимым хаосом, который окончательно разрушит ее королевство.

Она ворочалась в кровати, когда внезапно услышала рокот двигателя подъехавшего автомобиля. Томас уже давно лег, так что это мог быть только Адриан, Аманда или они оба. Женщина выглянула в окно: это и впрямь были они, покидали полицейскую машину. Вскоре после этого по лестнице прошуршали шаги. Женщина напрягла слух: ей хотелось узнать, пойдут ли они вместе в спальню, хотя это и было маловероятно. Она вернулась в постель, гадая, как они поведут себя на следующий день. Они ведь не смогут вести себя как обычно!

Но чуда не случилось: кто-то постучал в ее дверь.

– Да? – отозвалась Алира, зажигая ночник на прикроватном столике.

Аманда в ночной рубашке проскользнула внутрь. Она была в отчаянии. Гостья вцепилась в дверную ручку, как будто ее не держали ноги.

– Я не могу спать одна. И с Адрианом тоже не могу. Я не знаю, чего я вообще хочу и что мне думать.

Алира похлопала ладонью по постели, приглашая Аманду прилечь рядом, как они делали в детстве. Та прикрыла дверь как можно тише и проковыляла к постели, как будто тело ее не слушалось.

– Отдыхай, – произнесла Алира. – Завтра будет новый день.

Аманда всхлипнула. Какое-то время она не могла произнести ни слова разборчиво и наконец прошептала:

– Я закрываю глаза и представляю, что могло бы случиться. Но я не знаю точно. Ничто уже не будет, как прежде. Это всё большая ошибка. Всё на свете! Что за дурацкая жизнь!

27

ONE MORE TIME29

The Cure

Несколькими месяцами ранееРаннее утро понедельника, 2 апреля

Мигрень была невыносимой. Дуния открыла глаза, но ничего не видела. Вокруг было темно. Это ее спальня? Но она лежала на чем-то твердом. Руки нащупали не мягкие простыни, а комочки влажной земли. И было холодно.

Жуткая боль отдавалась в затылке. Пора прекращать столько пить, алкоголь ее убьет когда-нибудь. Но как же она любила чувство эфемерности, когда реальность медленно таяла, когда она ощущала покой, коий не посещал ее, когда она была трезва. Ей казалось, что она спускается в пещеру, разговаривает с кем-то, кто совершил нечто дурное, а она об этом узнала. Ее попытались обмануть, но она их раскусила.

Почему она запомнила образ Тельмы? Что между ними общего? Было ли это всего лишь сновидением, как и раньше? Этот сон ей не нравился. Хотелось очнуться, а потом снова заснуть.

Мигнул свет, потом снова погас. Кто-то ее звал? Ах, это он! Он заберет ее из этого холодного места! Хватит уже с нее.

Дуния закрыла глаза и представила себе, что снова спит.

После вечерней встречи с Амандой Адриан вернулся в свою спальню раньше, чем обычно, потому что завтра нужно было встать пораньше. Дунии в комнате не было. Мужчина счел, что, как всегда, обнаружит ее внизу в поисках выпивки. Не было смысла спасать ее от дурной привычки. Он лишь сожалел, что в течение стольких лет смог сделать для нее только одно: сохранять лицо.

На кухне он услышал странный шум, доносившийся от лестничного пролета, как будто кто-то там прятался или осторожно крался. Тусклый лунный свет озарял несколько ступенек. Мужчина не стал зажигать свет, пригляделся и заметил Тельму, на цыпочках взбиравшуюся по лестнице. Ее напряженные плечи, руки и походка наводили на мысль, что что-то случилось.