Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Полночь

– Хорошо бы их потревожить, – хрипло сказал Карои, – только лошади на пределе.

– Не только лошади. Балинт, мы отыграли один день из двух. – Это если кэналлийцы успеют, захотят успеть… – Мы сможем разнести эту сволочь ночью так, чтобы завтра она сидела смирно?

– Нет.

– Значит, загоним беженцев хоть в какое-нибудь укрытие и будем держаться, но это утром, а ночью – отдыхать.

Карои не спорил, что говорило само за себя. К Кольцу выбрались уже почти в темноте. Изгрызенный непогодой столб тянулся к прорывающим пока еще синий бархат звездным гвоздям, в зарослях кто-то скрипуче орал. Чтобы все окончательно стало дурной сказкой, не хватало лишь закатной твари. Чтобы стало страшно, не хватало страха.

3

Вечер пах пивом и мясом – очищенный желудок маркграфа требовал пополнения и получал его, однако ум союзника был занят отнюдь не ужином.

– Я много думал, – признавался, работая челюстями, Вольфганг-Иоганн. – Много и нехорошо… Я писал тестю, я писал фок Варзов, но они продолжают воевать не просто плохо, они воюют недостойно. Пятиться от варитов, потерять не только Гельбе, но и южнобережье! Вы бы такого не допустили.

– Постарался бы не допустить, – поправил Лионель, – но никто не знает, что бы у меня получилось. В любом случае, я ничего не смог бы сделать с бурей.

– От бури вы бы ушли, как ушли от обвала. Я спрашивал Вайспферта не только про Ор-Гаролис и очень рад, что вы наконец взглянули правде в глаза и одумались. – Вольфганг-Иоганн оттолкнул блюдо, глаза бергера нехорошо блеснули. – Можете на меня рассчитывать, и не только на меня – приказ Райнштайнеру уже в пути. То, что осталось от моего корпуса… бездарно загубленного корпуса, отныне входит в вашу армию. Проклятье! Четыре отличнейших полка! Я знал в лицо едва ли не каждого солдата… Сколько пользы они принесли бы в ваших руках, а теперь у Райнштайнера всего тысяча сто двенадцать человек! Я плакал, когда читал его доклад. Я! Плакал! Вы можете мне поверить?

– Я обязан верить, – вывернулся Савиньяк, – но на дороге, когда я вас увидел, вы были спокойны.

– Горы, – объяснил бергер. – Они сушат слезы и проясняют мысли. Я понял, что должен отложить разговор до встречи с варитом. Вы могли повести себя, как другие талигойские генералы, мы поссорились бы, а у Хайнриха хороший нюх…

– Хуже, чем я надеялся, – попытался развернуть союзника Ли. – Я не бергер и не кэналлиец, разве что немного алат. Очень немного, а то, что творится в Золотых землях, в состоянии понять лишь те, кого в Гайифе зовут варварами. Король Гаунау мог что-то заметить, вспомнить, угадать… Горы раздумали трястись, когда Хайнрих прекратил войну; Бруно этого не сделал, и вмешалась буря.

– Я не верю, что горы охотятся за армиями, и еще меньше верю, что марагонский ветер хотел мира… Когда вызревают лавины, те, у кого на плечах головы, а не горшки, в горы не идут, но лавины не гонятся за людьми! Они просто срываются, просто катятся вниз, погребая под собой все, что попадется на пути. Ты и гаунау успели сойти с дороги, фок Варзов с Бруно – нет, только у Бруно осталась армия, а у фок Варзов… Да что теперь говорить!

Сейчас на моих перевалах двадцать восемь тысяч. Двадцать я отдаю новому командору Горной марки. Победителю при Ор-Гаролис. Вам, Лионель. Фок Варзов больше не вправе нести это звание, но не потому, что проиграл сражение, а потому, что позволил загнать себя в угол, и еще потому, что сдал Гюнне и пустил «гусей» в Марагону. Зная, что дриксы мечтают вырезать южных марагов подчистую.

– Фок Варзов сделал все, что мог. – Лионель улыбнулся, только бергеры не верят в Леворукого. – Герцог Ноймаринен не хочет менять командующего, и основания у него для этого есть.

– Мои письма в пути третий день. Тесть может думать что хочет, но Райнштайнер подчинен новому командору Бергмарк.

Двадцать тысяч бергеров и Ойген… С Бергмарк за спиной говорить с Рудольфом-регентом проще, а вот с Рудольфом-человеком…

– Вольфганг-Иоганн, я благодарю вас за доверие. – Дружбе с Ноймариненом конец в любом случае, но лучше потерять человека, чем позволить ему и дальше с умным видом отступать. – Я постараюсь сохранить ваших людей. Скольких сумею.

– Они воины и, если нужно, умрут, но под вашим командованием это будет не зря. Об этом я тоже написал.

Разговор с Ноймариненом обещал стать еще тяжелей, чем думалось, но следующий совет Ли дал отнюдь не потому, что хотел избавить себя хотя бы от женской злобы.

– Не знаю, что творится в Олларии, но сейчас не время отпускать близких от себя. Удержите жену в Агмштадте. Если сможете.

– Она останется, – с ходу решил Вольфганг-Иоганн. – Вы вышвырнете дриксов за Хербсте?

– Если речь пойдет лишь о Бруно, мы с братом готовы попробовать. – Лионель выдержал строгий взгляд все еще не жующего собеседника. – К весне. Если гонцы поскачут к перевалам сегодня, армия доберется до Придды не раньше, чем через два, а если погода испортится, то и три месяца, которые еще нужно продержаться. Нам сказочно повезет, если Бруно, узнав о гибели Фридриха, вернется в Дриксен, но я в это не верю.