Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Полночь

– Я помню. – Сперва крысы, потом – люди, но крысы не пытались стать котами и грызть себе подобных, они всего лишь покидали безопасные, полные еды подвалы. Маленькие серые капельки, ставшие живой рекой, унесшей Клемента, только крысы бежали прочь, а людей несет чуть ли не в сердце города. Почему?

Он попытался узнать, но с тем же успехом можно было расспрашивать Клемента. Беженцы рвались к Старому парку, будто перепуганные лошади к безопасной конюшне, и ничего не могли толком объяснить. Нет, к ним в дом никто не врывался, и вообще на их улице тихо, но сидеть на месте было просто невозможно. Ноги сами несли сюда…

Соседи? Да вот Лысый Клод, живет напротив… Он тоже вместе с внуками сюда пришел. Старший упирался, ну да с Клодом не забалуешь.

На Ароматной улице три десятка домов. Пара семей уехала из города еще раньше, здесь вот еще три. Остальные – как сидели за запертыми дверями, так и сидят. Наверное…

– Монсеньор! Слышите?!

– За мной!

Вопли, визг, нечленораздельный вой – откуда-то слева, от Барбарисовых ворот. Улица, как назло, забита, но выезженные кони находят лазейки в людском потоке, а шагов через сто тот мелеет. Дракко переходит в кентер, шум ближе, уже совсем рядом. Перепуганные – не солдатами! – люди отскакивают, прижимаются к стенам, к парковой ограде, долговязый малый в студенческой шапочке тычет рукой вперед: мол, там…

Да, там! Орава, человек сорок, пусть вразнобой, но вооруженных, набросилась на скопившихся у Барбарисовых горожан.

– Мрази! И ведь не боятся.

– Всех!.. – только и смог рявкнуть.

Длинные ножи, кинжалы, дубинки и камни – против разогнавшихся боевых коней, тяжелых шпаг и пуль. Против неистовой, тяжелой ярости. Налетчики полегли все, и очень быстро. Трупы убийц поверх трупов жертв, кровь на земле, на каких-то тряпках, на вполовину набитых мешках.

– Плохо дело, Монсеньор, – посетовал Дювье, вытирая клинок, – если уж такие сдохнуть не боятся.

– Ночные птички, – угрюмо откликнулись за спиной, – что ж им еще до темноты-то засвербело?

– Похоже, из пришлых, кого наши «висельники» не догрызли. Но ведь совсем одурели.

– Не совсем, – припомнил мимолетную странность Робер. Когда южане налетели на бандитов, задние только что зубами лошадей за хвосты не хватали, зато орудовавшие у самых ворот пытались удрать, а один аж на колени бухнулся, помилосердствуйте, дескать. Дювье помилосердствовал – полбашки как не бывало. – Обычно кто впереди, тот и злее, а тут бесноватые в арьергарде оказались.

Заныло бедро – похоже, тот, последний, перед тем как околеть, успел-таки махнуть своей деревяшкой. В еще синее небо вцепился лунный коготь. Где-то неуверенно заплакал ребенок, какая-то горожанка попыталась обнять Дракко за передние ноги, полумориск задрал голову и попятился.

– Прекрати, – буркнул Робер, не понимая, приказывает он коню или женщине. – Дювье… Нет, ты, Гашон! С десятком ребят – к Рокслею. Что хотите делайте, но пробейтесь. Собрали там все необходимое, нет ли, принца немедленно вывозить! Направление выбирать самому… Тут Леворукий знает, что творится и где сейчас безопасней.

3

Место Проэмперадора было в городских казармах на Арсенальной, но бросить Старый парк на дюжину стражников Робер не мог – банды вроде той, что вырубили у Барбарисовых, рыскали по всему городу, а здесь собралось слишком много добычи. Искать охрану было некогда, но выход Робер нашел, благо Сэц-Ариж при всем своем упрямстве до Карваля крепко не дотягивал. Эпинэ просчитал до восьми и железным голосом велел:

– Дювье, едем на Арсенальную. Жильбер, остаешься здесь с эскортом. Позже мы с генералом Карвалем найдем, кем вас заменить… Или подкрепить.

Потрепыхаться адъютант все же попытался:

– Нельзя же вам сейчас уезжать почти без охраны!

– Сэц-Ариж!

Странно получилось – одно короткое слово, взгляд, и парень замолк, несколько напряженно отдал честь и шарахнулся к солдатам.

– Не печальтесь, молодой человек, – утешил неизбежный Салиган, – я вас заменю.

Жильбер не ответил, Робер тоже молча завернул Дракко в переулок, объезжая беженцев. Маркиз счел это приглашением.

– Мой дед, – сообщил он, – лелеял честолюбивые замыслы. Он так надеялся, что я стану оруженосцем маршала, а меня выставили из Лаик за не подобающие унару поступки. Зато теперь, если он смотрит на меня из Рассвета… Хотя это вряд ли; если б нас из Рассвета было видно, кто-нибудь бы оттуда да вылетел защитить невинных. Впрочем, если им там не хватает мучеников…

Салиган был в ударе и болтал, будто на обеде у Коко, солдаты начинали посмеиваться, и Робер решил, что от неряхи тоже есть толк, но совсем оттаять не удалось. Уже на Родниковой послышалась отдаленная, но частая стрельба, казалось, где-то возле Триумфальной идет настоящее сражение. Перестроились, перешли на рысь, и тут навстречу вылетел изрядно потрепанный разномастный отряд: десятка три кавалеристов Халлорана, городские стражники и южане.

Возглавлял весь этот компот памятный Роберу еще по зиме Грейндж, возвращенный весной в столицу. Головы парень не потерял и здесь, но от его доклада у Эпинэ потемнело в глазах.