Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 3

Дыханье нохского колодца призывало полнолуние, заодно превращая людей в четкие эсператистские иконы; тень костяного дерева луны множила и красила желтым, но стоило из нее выйти, всё становилось обычным.

О сходящихся лунах говорил и Давенпорт, и еще во сне капитана был Невепрь, которого наяву удавалось разглядеть, лишь зажмурившись. Селина не в счет, она – «фульга», помнящая слова выходцев… Ли наскоро прикинул расстояние до центра площадки и быстро пошел вперед. Подвохов маршал не исключал, однако обошлось, он спокойно встал посреди каменного «зеркала». Вальдес сказал бы «Эномбрэдастрапэ!», Савиньяк просто закрыл глаза, и все исчезло. Все, кроме одинокого алого огня над самой головой. Закатное солнце? Луна? Ставший вдруг чудовищно близким Фульгат? Или башня отвечает тому, кто к ней прорвался, и тому же Валентину светил бы Найер? А может, это и есть пресловутый маяк, другого-то здесь нет, здесь вообще нет ничего, кроме красоты. Она важней солнц и океанов, она зовет и приказывает, как и положено истинному маяку. На огонь летят мошки и плывут корабли, а кого тянет в закат?

Смотреть в багровеющее небо – дурная примета, но ведь смотрят и будут смотреть, не все, конечно. Кто-то замурует окно, кто-то отвернется, кто-то просто не заметит, а кто-то сорвется в бешеный галоп. Скачки за уходящим солнцем, кровь, клятвы, предчувствия, сны Рокэ про поиск вассалов, сны малыша Арно и Придда… Лионель вслепую вытащил кинжал, привыкший к его крови по обе стороны Заката. Все сходилось, оставалось проверить, не рискуя теми, кто нужен. Эмиль, Ариго с Райнштайнером, Вальдес, Придд, молодой Фельсенбург отпадали, Рокэ тем более, к тому же зовет он, а не его. Малыша нельзя трогать из-за матери, Хайнриха просто нельзя.

– Чарльз Давенпорт, – четко произнес Лионель, чувствуя уже знакомую боль, – извольте немедленно явиться.

Ответа не последовало, хотя мгновенно не являются даже обожающие начальство капралы. Савиньяк ждал, перебирая и произнося вслух так или иначе подходящие имена.

– Пьетро Сэц-Гайярэ. Габриэль Дорак. Дэвид Рокслей. Ричард Окделл. Джон-Люк Тристрам, Ангерран Карлион, Мариус Берхайм… Конрад Борн… Франсуа Рафиано… Людвиг Ноймаринен… Альберт Мекчеи… Луиджи Джильди… Альберт фок Фельсенбург…

3

Футляра у Руппи не нашлось, он просто скатал письмо и завернул в кожу. Ничего, уцелело, и даже не слишком помялось. Разворачивая запечатанный свиток, Арно не сомневался, что в нем соболезнования, и ошибся.

«Арно, – брал с места в карьер родич кесаря, – мы друзья, мы перешли на «ты», так что я, взявшись за перо, никоим образом не грешу против устава. Офицер кесарии вправе перед боем написать другу, и я этим правом пользуюсь, ведь рядом со мной нет ни однокорытника, ни брата, на которых я мог бы излить свои чувства и сомнения. Для начала засвидетельствую, что я – это я, поскольку помню, как ты заканчивал письмо графине Савиньяк. Меня очень удивили количество страниц и то, что ты отправил его, не перечитывая, я завидовал тебе тогда, завидую и сейчас, в чем и признаюсь.