Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат

Нет, но ветер стал звонким, а солнце ерошит пенные гребешки и скачет с волны на волну. Нет, но офицер со знакомым лицом больше не оседает на камни, а ты не ковыляешь к месту высадки, пытаясь вспомнить имя мертвеца… Зачем помнить, когда можно просто жить? Память тянет назад, рождает злость, ссорит, сбивает с пути… Память мешает.

– Шлюпкавпроливе! – Какой смешной голос! – Дядьшлюпка… Здоровая…

Глава 12

Устричное море

400 год К.С. 10-й день Летних Волн

1

Кальдмеера Луиджи узнал сразу, высокого парня со злым и каким-то шалым взглядом – лишь вспомнив, кто может быть рядом с Ледяным. Фок Фельсенбург! Изменились оба – и адмирал, и адъютант, но Кальдмеер всего лишь постарел и похудел, а вот Фельсенбурга назвать Руппи даже про себя больше не выходило.

– Фью-у, – присвистнул Вальдес. – Ничего себе! Теперь не усну, буду думать – это я ловил Бе-Ме или вы его ловили мной? Господин адмирал цур зее, какими ветрами?

– Судьба.

– Судьба – это серьезно… Но не серьезней ветра – куда идти и под какими парусами, все равно решать нам.

– Руперт с вами согласится.

– Он и раньше не ходил на поводу у этой мымры, но ваше появление – это сюрприз! Желаете пообедать или займемся судьбой?

– Я предпочел бы внести ясность во все. Чем скорее, тем лучше.

– Вы начинаете напоминать дядюшку Везелли, а это ужасно… Особенно после тетушки. Что ж, представьте мне ваших спутников.

– С Рупертом вы знакомы. Господин Клюгкатер, шкипер «Хитрого селезня». Господин Канмахер. Его единственный внук погиб на «Ноордкроне».

– То, что нужно.

– Кому?

– Судьбе, морю, нам с вами… Кое-кто останется внакладе, но что кошке в радость, крысе… наоборот. Вы уверены, что не хотите перекусить?

– Вы все так же гостеприимны.

– Я неисправим. Спросите при случае тетушку, она подтвердит. Как ваше здоровье?

– Я здоров. Господин Вальдес, я должен поблагодарить вас за возвращенную шпагу. К сожалению, я ее не уберег.

– Так это же чудесно! – восхитился Ротгер. – Раз нет шпаги, ее можно не отдавать, а потом мы что-нибудь придумаем… Ладно, раз уж вы желаете прояснять, переберемся на бак. Обратите внимание: я поднял известные вам райос. Надеюсь, сегодня вы поймете, что это такое! Прошу извинить за беспорядок, абордаж – это всегда неопрятно…

Трупы с палубы можно было и убрать. Луиджи так и сделал бы, едва закончился бой, но альмиранте ограничился тем, что разделил пленных, загнав кого попроще вниз, а начальство с адъютантами – на корму. Мертвые остались там, где умерли. Стоя на шканцах захваченного линеала, фельпец прекрасно видел весь корабль. Неподвижные, кое-где окаймленные черно-красным синие груды напоминали о другой палубе и другой смерти. Полутора смертях, потому что капитан Джильди жив лишь наполовину.

Качнувший сцепившиеся корабли шван бросил в лицо Луиджи чей-то шейный платок. Синий. Фельпец отбросил нагретую солнцем тряпку и нагнал Фельсенбурга.

– Я думал, вы вернулись в Фельп, – равнодушно признался дриксенец.

– Возвращаюсь. Отец зовет, а галеры в Устричном море не нужны. – О том, что адмирал Джильди надел корону, Луиджи предпочел умолчать. – Как себя чувствует господин Кальдмеер?

– Не думаю, что хорошо. Вы охотились за Бермессером?

– Как оказалось. Вальдес отправил эскадру назад, а сам сделал петлю и пошел вдоль берега. Мы не представляли, что он затевает, пока не увидели мачты…

– Вы, заняв Бе-Ме, нам очень помогли. – Слышавший разговор адмирал обернулся и подмигнул Фельсенбургу. – Корабль без абордажной команды – это очень приятно… Кстати, о райос. Мы взяли полторы сотни пленных. Под «Победителем дракона» я был бы вынужден тащить высших офицеров в Хексберг, но у марикьяре два закона – море и соберано. Моего соберано где-то носит, значит, соберано сейчас я.

– А кто в таком случае мы?

– Мне казалось, мы прояснили отношения еще в день смерти половины ясеня. Руперт, вы еще помните, что шпага – оружие благородное?

– Стараюсь помнить.

– Тогда берегите ее репутацию. Зрелище вам предстоит омерзительное, но вы уж потерпите. Луиджи, отправляйся-ка на «Астэру», тут дело северное.

– Я и шел на север.

– Ну, тогда хоть нюхательную соль у призовой партии одолжи, – посоветовал Вальдес и окликнул сидевших на бочках абордажников: – Ребята, как улов?

– Протухает потихоньку, – весело откликнулся марикьяре в алой косынке. – Провялить бы!

– Сначала просолим. – Ротгер резко отшагнул в сторону, открывая дорогу. – Господин Кальдмеер, вы узнаёте этих господ?

Кто-то не выдержал, присвистнул, что-то тихонько зазвенело. Сзади – впереди была тишина. Бермессер в адмиральском мундире, но без шляпы, перчаток и перевязи рыбьими глазами смотрел на Олафа. И рот у него тоже был какой-то рыбий, беззвучный и шевелящийся. Лицá Ледяного фельпец видеть не мог, только разом напрягшуюся спину.

– Так, – прервал молчание Кэналлиец, – господа адмиралы кесарии друг друга узнали.

2