Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат

Поняв, что жертва ускользает, Понси ухватил Чарльза под руку и начал читать быстрее. Слова и рифмы были разными, и при этом каждое новое четверостишие странным образом повторяло предыдущее. Такими одинаковыми бывают караси, головастики, воробьи… Нет, воробей от воробья отличается сильнее. Барахтаясь в строфах, Давенпорт рвался к обетованной двери, как рвется к берегу завязший в болоте конь. Понси висел на рукаве и орал:

Я устал от тщеты вашей жизни,Мир так пуст, а враги так ничтожны,И мои красно-черные мысли,

Словно угли, прожгут вашу пошлость!

– Вынужден вас покинуть! – Давенпорт резким движением высвободил руку. – Мне надо работать.

– Я порву равнодушье клыками, – возопил покидаемый, —

Засмеюсь, видя страх и проклятья.И, взмахнув роковыми крылами,

Упаду к верной Смерти в объятья!..

– Давенпорт! – воззвал из комнатных глубин спасительный глас. – Вы непростительно задерживаетесь. Мы вас ждем уже полчаса.

Адъютанты регента его откровенно выручали, и Чарльзу стало стыдно и за бегство, и за ложь с картами. Увядающий на глазах поэт был безобидным и затюканным, наверняка ему доставалось всю жизнь – старик Понси слыл человеком крутым и вряд ли ценил вирши.

– Я мало смыслю в поэзии, – начал Давенпорт. – Вы, конечно, не Веннен…

– Ненавижу, когда меня сравнивают с…

– Давенпорт! – крикнули из приемной. – Он не любит никого из тех, кого вы сможете припомнить.

– Я же сказал, что не понимаю в поэзии, – выкрутился Чарльз, – но вы пишете… интересно…

– Я подарю вам свой триптих! – провопил напоследок Понси и отступил в коридор. Чарльз вздохнул полной грудью и поблагодарил за будущий подарок.

3

Бруно Савиньяк знал не настолько хорошо, чтобы сделать больше, чем делал фок Варзов. Старик бодался с фельдмаршалом и его генералами, когда Ли еще портил королевские портреты. Впрочем, Хайнрих для вломившегося в Гаунау маршала прочитанной книгой тоже не был…

Лионель вцепился в край стола и заставил себя забыть о медвежьем короле с его намеками. Гаунасский поход еще долго будет аукаться – сперва орденами и спорами, потом солдатскими и офицерскими сказками, только Марагону с Приддой этим не спасти. Ли смотрел на карты, читал и перечитывал рапорты, снова смотрел, вспоминая пологие холмы и перелески. Маневрировать по всем правилам науки удобно, вот старики и маневрируют. Дриксы будут и дальше навязывать фок Варзов генеральное сражение и вполне могут с этим преуспеть. И выиграть тоже могут. При нынешнем раскладе, как ни вертись, Бруно не разбить. Придержать до подхода Эмиля, если повезет, можно, а если не повезет, братец найдет жалкую треть Западной армии и дриксов по всему левобережью. Окопавшихся, подтянувших резервы, отдохнувших, а фок Варзов после сражения останется в меньшинстве даже с учетом Южной армии, значит… Фридриху придется Бруно отозвать! Как же его не отозвать, когда в Северной Марагоне буянит талигойский корпус, и не только он?! Что хорошо в варитах, так это их способность к вековой ненависти. Достаточно сжечь несколько баронских поместий, дальше за дело примутся уцелевшие марагонцы. Мараги, как говорят в горах… Мараги и Фридрих, Фридрих и Бруно…

Статный красавец на вороном мориске глаз больше не мозолил, но Ли слишком сжился с принцем, чтобы не суметь вернуться в августейшую шкуру, по прихоти судьбы ставшую регентской. А регент – это не принц-консорт, но и не кесарь, кесарем еще надо стать! Во что бы то ни стало. Судьба подарила своему избраннику шанс, и упускать его нельзя! Фрошеры могут ждать, корона – нет, но корону без союзников не получить, значит, придется до поры до времени терпеть союзников и даже следовать их советам… Само собой, тем, в которых есть разумное зерно.

Можно было позвонить, но Ли отвык от многочасовых дворцовых сидений и вновь привыкать не собирался, вот и вышел к адъютантам сам. В приемной болтался Давенпорт, напоминая размышляющего о побеге жениха, хотя, возможно, у него просто болели зубы.

– Мне нужны карты, – коротко бросил Савиньяк, – по возможности подробные. Северная Марагона и побережье. Дриксенское.

Готфрид устраивал не всех, королей, устраивающих всех, не бывает. Кто-то ставит на сына сестры кесаря, а кто-то и на Фридриха. Влюбленной принцессой дело не обошлось, если Неистового признали регентом, а Штарквинды это съели, значит, силы самое малое сопоставимы…