Сердцевинум

Рина пристально посмотрела на старшего фамильяра.

– Господа, – сказала она, – никакого расследования не бывает без осмотра места преступления. А вы вовсе не спешите нам его показывать. Где хранилось это ваше сердце? Откуда его украли?

Она ожидала долгого молчания, на худой конец, неловких отговорок – было видно, что фамильяры еще не доверяют новым знакомым до конца. Но ответ последовал сразу же.

– Госпожа Рина права, – сказал Фаферон. – Нам было бы полезно посмотреть на Альков свежим взглядом.

Тим нахмурился: явно еще не слышал такого слова – «альков». Впрочем, хорошо, когда области знаний у каждого в команде разные – так они простираются намного шире. А тем, что не совпадает, всегда можно поделиться.

Про альковы Рина, конечно, знала: эти ниши с кроватями или диванами для бесед нередко использовали театральные декораторы. Сейчас такие не встретишь – пихают вместо них скучные донельзя шкафы и стеллажи. А как здорово было бы забраться в уютный закуток, задернуть плотный полог, и все – остальное, наружное «не вижу, не слышу». Такая потеря для человечества.

– Ты покрывала на стол когда-нибудь навешивал? – спросила Рина. – Ну, когда их сверху еще чем-нибудь тяжелым прижимаешь, и получается дом внутри дома. Тьфу, опять матрешка эта…

Почти сразу стало не до словарных изысканий. По мановению Хехеларова крыла обои на кухонной стене отклеились и расползлись, скрутившись в рулоны. Треснули, расступаясь, старые кирпичи. Пространство вдруг двинулось внутрь, выстраивая за возникшей аркой другой мир, темный и волнующий. Прямо от тапок Рины протянулась в Альков ковровая дорожка с кисточками. Они с Лиром шагнули вперед первыми, и гигантский балдахин распустился прямо над ними. Правда, местами алая ткань прохудилась и свисала дырявыми ошметками, а сама комната выглядела слегка запущенной…

– Ну ничего себе д-дом расстарался, – удивился Хехелар. – Кто-то из вас т-троих ему очень понравился.

– Поберег бы. Силы, – скрипнул Кетутиль, выглянув из диковинного многоугольного аквариума.

Кроме уголка для рыбьего скелета, в Алькове были птичья жердочка и уютный фонарь, от которого так и веяло теплом. А еще покрытый пылью рабочий стол, наверняка предназначенный для домовой ведьмы.

Рина надеялась, что место преступления наведет ее или Тима на какую-нибудь новую мысль, но улик здесь не было. Не желая сдаваться, Рина принялась исследовать мусор, беспорядочно раскиданный у стен. А вскоре она заметила кое-что интересное.

– Это… окна?

Стена была усеяна рамами и простыми отверстиями всех размеров и форм, сквозь которые виднелись кусочки чужих квартир. В одном таком окне маячили цветастый халат и тарелка с бутербродами, в другом была сплошная чернота.

– Шкаф п-передвинули, – печально объяснил старший фамильяр.

– И что же, вы тут смотрите, что делают соседи?

Тима интересовал другой вопрос:

– А что, в любую-любую комнату отсюда можно посмотреть?

– Можно, – откликнулся бражник, – но мы этим не занимаемся. Уйму времени надо потратить, чтобы отыскать окно, в которое будет видно что-нибудь интересное. Люди по ту сторону все-таки живут, а не дают представления…

– Что это за любая-любая комната тебе нужна? – От возмущения Рина повысила голос.

Фаферон вдруг переполошился.

– Тише! А то госпожа с бутербродами услышит. Ее окно незастекленное, и если в него кричать, то можно докричаться.

– Как-то мне не по себе, – признался Тим. – Ринка только что приехала, а я всю жизнь в этом доме… даю представления.

– Не п-переживайте.

– Фамильяры. Не люди. На вашу природу. Мы смотрим. Философски.

Бражник молча прикрыл стену складкой балдахина.

– Может, чаю? – спросила Рина, которая очень проголодалась от вида бутербродов.

– Д-да-да, конечно. – Пернатый фамильяр принялся копаться в горе хлама. – Где-то был чайник нашей бывшей ведьмы. Она всегда просила меня п-подать электричество… Но после ее ухода он как-то з-затерялся.

– И вы с тех пор ни разу не пили чай?

– Мы и до не пили, – ответил бражник. – Кто же нам предложит?

– Свинство какое-то, – отозвался Тим, который уже сидел на пыльном столе и в своей манере болтал ногами. – Работаете тут забесплатно в условиях нечеловеческих, и даже чаю не предлагают. Где справедливость-то? Защита прав трудящихся?

– Ладно вам, г-господин Тим. Живем, не жалуемся.

Когда чайник нашелся и стараниями Хехелара нагрел воду, компания выставила на стол найденные чашки и даже вазочку с дубовыми пряниками. Благо столешницу Тим уже протер своими штанами.

Чая не нашлось, но в ящике лежала старая упаковка какао. Порошок немного отсырел и слипся в монолитный ком, так что Рина отколола каждому по кусочку. Заваривать пришлось без молока. Пар ароматного напитка струился над чашками, и все макали пряники в какао, чтобы их можно было хоть как-то надкусить. Кетутиль с непроницаемой мордой следил за ними из своего аквариума.

– Капните. И мне. Немного, – наконец попросил он.