Сердцевинум

– Твой вещий сон родители не спугнут? Сама подумай: только встала – и уже собралась обратно в кровать. Еще решат, что ты заболела, в больницу потащат, пропишут постельный режим.

– Ты их не знаешь. Решат, скорее, что я всю ночь какой-нибудь ерундой занималась вместо сна, да накажут. Но что остается?

– Бабуля в больнице. Спи у меня.

Рина долго молчала, и Тим напомнил:

– Никакого постельного режима. И никакого наказания. Никаких родителей, обычных или искаженных.

Спустя каких-то несколько минут Тим показал Рине свою комнату: на полках пылились старые радиоприемники, магнитофоны и коробки с кассетами; мохнатый коврик усеяли рассыпанные карандаши. А в углу стояла самодельная кровать, изголовье которой пестрело красочными наклейками.

Рина присела на край кровати и с восхищением осмотрела владения Тима. Наверное, подобным образом выглядят все комнаты, где один хозяин живет уже несколько лет. Ее собственные убежища всегда были лишены такого уюта.

– Располагайся, в общем… – промямлил Тим. – Мне, это, с тобой посидеть или лучше не мешаться?

– Сиди, не получится мешаться. В прошлый раз меня сразу сморило.

– Понял, – поспешно ответил он, а потом добавил: – Чайник поставить?

– Сначала дело, потом чай.

Героически преодолев неловкость, Рина прилегла и зажгла вещую спичку. Ореол сияния вспыхнул совсем как в прошлый раз, и она улыбнулась, глядя на вытянувшееся Тимово лицо, – это чудо он лицезрел впервые. Потом Тим растворился в нахлынувшей темноте. Веки сомкнулись намертво. И пришел сон.

Второй раз Рина поразилась, как точно и оперативно спичка выдавала необходимую информацию. Засыпая, она старательно думала: «Место, где мы найдем сердце дома. Место, где лежит сердце дома». И вот, пожалуйста! Сразу грянула из темноты дверь чаепитов. Точно она, не перепутаешь. Слышно было, как в квартире постукивают подвесные деревяшечки.

Паразит туда не приглашал, так что ловушки нет. Всего-то нужно прийти и забрать сердце… ну, может, с дедушками повозиться. Главное – информация получена, дело сделано, доброе утро.

Рина ущипнула себя, но не проснулась. Как же это?.. Завертелась, забарахталась в прохладной тьме, беспомощно раскинула руки и ухватила только пустоту. «Спокойно, – подумала. – Тим сможет разбудить. Хорошо, что он остался рядом. Надо подождать. Эх, интересно, долго ждать-то?..» В ответ чьи-то мысли зазвучали в голове: «Долго – это как? Тут ты долго? А сколько?»

Прерывая внутренний диалог, внизу появилась платформа. Оглушительно звякнув, на нее опустилось стекло. Сразу стало мучительно жарко, чуть позже – еще и светло, и Рина забилась внутри масляной лампы. Не замечая, как крошатся крылья, она колотила прозрачную стенку, выцарапывалась из тела насекомого. Было больно, но еще теплилась надежда. «Забери мое сердце! – кричал голос внутри нее. – Забери, забери, забери!» Грудь отчаянно засаднило.

А потом все испарилось – только для того, чтобы смениться чем-то другим. Комнатой со всякими штуковинами: картами, перьями и книгами в тяжелых переплетах. Помещение освещала жуткая люстра-клетушка с прутьями, похожими на ребра. Прямо под ней за низким столиком сидел человек.

Рина изловчилась, заглянула за его плечо и увидела столешницу, расчерченную множеством клеточек с пиктограммами. Человек, похоже, размышлял над ходом в настольной игре. Он задумчиво потер подбородок и черпнул из мешочка пригоршню насыщенно-красных полупрозрачных камней с горящими прожилками.

Рину кольнуло дежавю. Правда, этот тип камешки не ел, он бросил их на поле и сделался еще задумчивее. Занятыми оказались четыре клеточки: совсем пустая, с рисунком колеса, с черепом и со звездой. Кто-то ранее не замеченный придвинулся ближе и прошел сквозь девочку.

– Что-то про мальчишку? – спросил женский голос.

– Нет, Ваша Светлость… я думаю… Это Зерно.

– Наконец-то! – Рука в перчатке швырнула прочь какую-то коробочку со стеклянными пузырьками, и те осколками разлетелись по полу; человек за столиком вжал голову в плечи. – То, что мы подозревали?

– Да, Ваша Светлость.

– Прекрасно. Ты заслужил отдых. Только прежде, будь добр, распорядись кое о чем.

– Рад служить, Ваша Светлость.

– Следить. Охранять. Понемногу отсекать корни.

– Но ведь это всего лишь…

– Ты забываешься, – зазвенел ледяной голос.

– Простите!..

Женщина смягчилась и изволила объяснить:

– …Истинно говорю вам: если пшеничное зерно не упадет в землю и не умрет, так и останется одно, а если умрет, то принесет много плодов.

Все почернело. «Умрет, умрет» – гудело вокруг. Рина вспомнила, что смотрит не простой сон, и ужаснулась. Это произойдет. Или сейчас происходит. Или когда-то происходило. Может быть, что-то уже умерло… Подумаешь, мало ли умерло! Все умирает. Но предательская мысль перечеркивала все самоуспокоения: спичка не покажет что-то просто так. Это связано с вопросом. Это связано с ней!