Серебряные крылья

Ирена не торопилась отвечать. Она повертела в руках бокал, потом отставила его на мраморную столешницу журнального столика, поднялась и стала зажигать свечи, явно выигрывая время.

Фэй не торопила ее. Внезапно она увидела, какая Ирена исхудавшая и измученная. Всю злость как рукой сняло. Явно произошло что-то серьезное, и она готова дать Ирене шанс объясниться.

Наконец Ирена снова уселась на диван рядом с ней и взяла бокал. Она забилась в угол, подтянула под себя ноги и сделал глубокий вдох.

— Утром после нашего с тобой обеда меня поджидал у подъезда какой-то мужчина. Он принес конверт и попросил меня туда заглянуть. И сказал, что после этого мне следует ожидать телефонного звонка. Я взяла конверт, и человек исчез, прежде чем я успела хоть что-то сказать. Поначалу я только посмеялась. Казалось, все это взято из дурацкого шпионского фильма. Но потом поднялась в квартиру и… и открыла конверт. — Она сделала большой глоток вина.

— И что там было?

Ирена не ответила. Она несколько раз сморгнула и только потом взглянула в глаза Фэй.

— В конверте лежали мои тайны.

— Твои тайны?.. Мне казалось, вся твоя жизнь — раскрытая книга.

— Все так думают. Мне удалось создать себе происхождение, придумать историю жизни, в которую все верят. Это, знаешь ли, не так уж и сложно. Несколько уместно рассказанных историй. Несколько эпизодов. Красная нить в СМИ. Никто не сомневается, что все так и было.

Фэй кивнула. Она-то ведала об этом лучше всех. Знала бы Ирена!.. Главная задача СМИ — помимо того, чтобы рапортовать о событиях — заключается в том, чтобы критически оценивать информацию. Однако в Швеции никто не будет критически анализировать скла́дную историю. А в этом и Ирена, и Фэй преуспели. В создании складных историй.

— Я выросла вовсе не в Бромме. И родители мои не были адвокатами. Моя мама растила меня одна. Спившаяся потаскуха по имени Соня. Ее я ненавидела всей душой. Но отчасти повторила ее путь. Связалась с плохой компанией. Много пила. Принимала и… и всякое другое. Забеременела. Не могла и не хотела оставить себе ребенка. Так что отдала его на усыновление. Понятия не имею, где он сегодня. Вернее, понятия не имела. В конверте лежали ее фотографии. Она уже взрослая.

Ирена рассмеялась, осознав, что сказала.

— Ясное дело, она уже взрослая. Глупая ремарка… Она… ей за сорок. Прокурор, только представь себе. И к тому же в Йончёпинге. Муж, двое детей. Счастливая жизнь — по крайней мере, если судить по ее фото в «Инстаграме», куда я с тех пор почти маниакально залезаю.

— И ты не захотела разрушить ее жизнь…

Ирена посмотрела на свою гостью. В ее взгляде таился океан боли. Вся злость Фэй улетучилась. Она поняла. До конца, до точки. Иногда приходится делать то, что вынужден сделать. Чтобы защитить своих.

— Да, я не хотела разрушить ее жизнь. Так что пожертвовала тобой. Такова горькая правда, и скрыть ее я не могу.

Прямо на глазах у Фэй Ирена постарела. Они не были столь близкими подругами, чтобы Фэй могла положить руку на ее ладонь и утешить ее; она отставила стакан, сцепила руки на коленях и заговорила — спокойно, в надежде, что Ирена воспримет каждое ее слово:

— Я понимаю тебя. Понимаю на все сто и на твоем месте поступила бы так же. Подозреваю, ты не единственная из тех, кто продал свои акции, получив такой конверт. Честно тебе скажу: я была обижена, расстроена и сбита с толку. Мне словно нож в спину всадили. Но теперь я понимаю, что произошло, и повторяю еще раз: я поступила бы точно так же. Ты дала мне важный кусочек пазла. Спасибо.

— Да за что же тебе меня благодарить, — глухо ответила Ирена.

— И тем не менее я тебе благодарна, — проговорила Фэй и встала. — А сейчас мне пора домой. И тебе нужно ложиться.

Ирена проводила ее до дверей.

— С того дня, как все это произошло, я навела справки о фирме Хенрика, — сказала она.

Фэй подняла брови.

— Вот как?

— Там по-особому обращаются с женщинами, — пояснила Ирена, поморщившись. — Их воспринимают как украшения, как цацки; они не продвигаются по службе, их никто не слушает. Похоже, там царит позавчерашний день.

Фэй вздохнула. Слова Ирены напомнили ей все ее годы жизни с Яком.

— Я не удивлена, — ответила она.

Ирена покачала головой:

— Я тоже. Как бы то ни было, мне полегчало от разговора с тобой. Очень плохо было на душе…

Фэй положила руки ей на плечи.

— Во-первых: с моей стороны нет никакой враждебности. И во-вторых: ты используешь кремы «Ревендж» или изменила нам?

Ирена улыбнулась:

— Изменила. Я человек старой закалки. Пользуюсь только кремом «Нивеа». Как моя бабушка.

— Проклятая «Нивеа», — фыркнула Фэй и обняла Ирену.

Спускаясь вниз в крошечном лифте, она видела Ирену через решетку. Они помахали друг другу. Фэй прижалась лбом к зеркалу. Ирена дала ей ответ, однако она не была уверена, что этот ответ ей поможет.

Фьельбака, давным-давно

Думаю, я была единственным человеком во всей Фьельбаке, не любившим парусный спорт. Море пугало меня. Поэтому я сама себе удивилась, когда согласилась на предложение Себастиана покататься на яхте с ним, Томасом и Рогером.