Серебряные крылья, золотые игры (ЛП)

Я поворачиваю голову к Бастену и провожу глазами по глубоким морщинам на его лице, потому что на людях я не смею касаться его больше, чем взглядом.

Джоки был человеком, который вырастил Бастена как уличного бойца, который бил и морил его голодом, который заставлял его сражаться с другими мальчишками ради денег.

Неудивительно, что первой реакцией Бастена была дрожь: сколько ему было лет, когда его заставили вступить в первый бой? Он был возраста этого ребенка? Младше?

Даже с расстояния видно, что ребенок плачет и вытирает глаза.

Бедный мальчик напуган.

Когда барабаны стихают, диктор поднимается по лестнице на сцену и говорит через рупор, чтобы усилить свой голос.

- Дамы и господа, сегодня мы воссоздаем тот сказочный день в жизни юного бессмертного Вудикса, когда он…

- Этого не может быть. - У меня голова идет кругом. - Райан не стал бы отправлять ребенка на гладиаторские бои, не так ли?

Семья моего жениха может быть разной - лжецами, обманщиками, ворами, - но я не могу поверить, что под голубым небом бессмертного Вэйла Валверэи могут так поступить.

Бастен мрачно бормочет:

- Райан? Нет.

Мои губы раздвигаются от понимания.

- Берольт.

Молчание Бастена подтверждает мою догадку.

Раздается грохот механизмов и открывается люк в подвал арены, образуя большую прямоугольную дыру в двадцати шагах от мальчика. У меня сводит желудок. Что будет дальше? Это бесчестно выводить ребенка против взрослого бойца.

Десятитысячная толпа стадиона пульсирует от волнения, ропот недовольства распространяется как лесной пожар. Не я одна возмущена этим преступлением. Раздаются гневные крики, когда безопасность ребенка оказывается на волоске. В ложу Бессмертных летит стеклянная бутылка, которая разбивается о перила.

Бастен выхватывает меч.

- Райан! - Я замечаю своего будущего мужа в десяти шагах от себя и бросаюсь к нему, а Бастен следует за мной.

Мои пальцы впиваются в черный шелк рукава Райана.

- Райан, что это, черт возьми, такое?

Райан делает медленный глоток шампанского.

- Это следующий бой, дорогая.

Он говорит так непринужденно, словно сообщает мне о погоде. Моя кровь холодеет. Неужели он действительно настолько бессердечен? Или это блеф? Райан всю жизнь скрывал свои истинные чувства, и я еще не научилась читать его.

Диктор продолжает:

- …в битве нашего бога со смертоносным золотым когтем, которого сегодня представляет один из злобных тигров Кравады!

С грохотом из провала поднимается клетка. В тесном пространстве вышагивает тощий тигр. Рев толпы заставляет тигра низко присесть, прижав уши, ошеломленного и напуганного не меньше мальчика.

Из его пасти течет слюна - знак беды.

Ярость стекает по задней стенке моего горла, пока не скапливается в животе, превращая внутренности в расплавленный свинец. Еще одна бутылка из разъяренной толпы разбивается об угол стола с закусками, и леди Руна вскрикивает.

- Они животные!

Ферра опускает бокал с шампанским на стол так сильно, что он опрокидывается и разбивается вдребезги.

- Они животные? Толпа? Надеюсь, следующая бутылка прилетит в твой гребаный нос.

Леди Руна задыхается.

Диктор поднимает руку. Барабаны бьют все быстрее, быстрее и быстрее, а потом внезапно останавливаются.

Диктор опускает руку.

- Выпустите тигра!

- Нет! - Я сжимаю руку Райана так сильно, что на ней остаются следы. Как Верховный лорд, он имеет власть над всем на арене. Он может положить этому конец. - Скажи им, чтобы они прекратили это, Райан!

Райан терпеливо позволяет мне дергать его, словно я маленький ребенок. Его голова поворачивается с холодным безразличием, чтобы встретить мой взгляд.

- Если бы только кто-то мог

это остановить.

В его словах так много недосказанности. Я не сразу улавливаю смысл, потому что правда слишком ужасна, но когда понимаю, отпускаю его руку, словно он - огонь, а я - хворост.

Я отступаю назад, дыхание сбивается.

- Ты меня подставил.

В ответ Райан осушает свой почти полный бокал шампанского. Он бросает его на землю рядом с разбитым бокалом Ферры, и тот тоже разлетается на осколки, как будто уже ничего не имеет значения. В этом логове нечисти, возможно, так и есть.

Он смотрит на меня взглядом безумца.

- Что ты будешь делать, певчая птичка?

Боги, теперь все становится ясно. Берольт сомневается в моем даре. Это шоу, но артист - не мальчик на песке. На сцене выступаю я. Они хотят, чтобы я использовала свой дар для общения с тигром. Здесь, на глазах у десяти тысяч человек.

Или они позволят мальчику умереть.

Я медленно отступаю назад, качая головой в неверии, в поисках подходящих слов, чтобы сказать Райану, насколько он отвратителен. Возможно, это была идея Берольта, но Райан знал. Будь он проклят. Будь он проклят!

Тигр выбегает из клетки, прижав уши, и с шипением бросается к трибунам.

Я забываю о Райане. Я забываю о Великом клирике, чья работа - оберегать души всех жителей королевства, особенно детей, и обо всей могущественной элите, которая ничего не делает, чтобы спасти ребенка.