Серебряный доспех

– Хочешь сказать, что пренебрег всеми правилами безопасности и нанял незнакомую женщину, которая пришла с болот и наверняка принесла с собой чуму, - и все только потому, что ее услуги тебе ничего не стоили?

– Не знаю, - повторил хозяин.

Ринан Сих наклонился над ним.

– Кто она? Что она рассказывала о себе?

– Ничего… не рассказывала…

Ринан поднял голову и щелкнул пальцами. Койары совершенно правильно истолковали этот знак, и мгновение спустя хозяин забился на полу своей собственной таверны в предсмертной агонии. Его горло было рассечено тончайшей сталью. Кровь хлестала по полу, однако - и в этом тоже состояло искусство отлично выдрессированных убийц - ни одна капля не попала на серое одеяние инквизитора. Разрез был сделан с исключительной точностью.

Ринан Сих повернулся к Пение:

– Ну а теперь ты готова разговаривать со мной?

– Зачем вы его убили? - прошептала Пенна.

Инквизитор пожал плечами.

– Ты неглупая женщина. Могла бы и сама догадаться.

– Но я не догадалась… Есть много причин, чтобы убить человека, - сказала Пенна. Она ощущала, как болезнетворный яд разливается по ее телу, но теперь боль сделалась не такой острой. Пенна ухитрилась к ней привыкнуть. Сквозь эту боль можно было думать и даже разговаривать.

– Он был абсолютно бесполезен, вот почему он умер, - сказал Ринан Сих. - Он оказался настолько глуп, что дал тебе пристанище, даже не поинтересовавшись, кто ты такая.

– Он действительно не знал, - тихо произнесла Пенна.

– Он не знал! Но другие догадались… Другие, те, которые слышали, о чем говорил пророк тумана. И теперь я хочу кое-что услышать от тебя.

– Вы осквернили таверну убийством, - сказала девушка, жмурясь заранее: она не сомневалась в том, что за эту дерзость ее тотчас накажут.

И правда - один из койаров нанес ей два быстрых удара. Теперь они били не хлыстом, а прутьями. Тонкими металлическими прутьями, которые вгрызались в плоть и оставляли глубокие порезы.

Она ощутила кровь. Липкую и горячую. И жжение - чуть выше того места, где текла кровь.

– Люди не смогут приходить в таверну, где произошло убийство, - проговорила Пенна, едва ворочая языком.

– Людям и не понадобится больше эта таверна, - сказал Ринан Сих. - Я пошутил, когда сказал, что они охотно придут сюда и начнут болтать о том о сем… «Чесать языки». Так я выразился? Они больше не станут чесать здесь языки.

– Потому что здесь пролилась невинная кровь? - спросила Пенна. Губы ее дергались.

Инквизитор рассмеялся, громко, весело, как человек, у которого не бывает забот. Он хохотал, откинув назад голову. А потом внезапно замолчал, выпрямился в своем кресле и сверкнул глазами.

– Нет, Пенна, не поэтому. Люди перестанут приходить сюда, потому что людей в этом городе больше не будет.

После этого она надолго потеряла сознание.

Глава седьмая

Как это их угораздило? Хазред, конечно, будет потом обвинять во всем Гирсу. Хазред всегда так поступает, хотя на самом деле вина в одинаковой мере лежала на них обоих. Нужно было лучше соображать!

«Это еда, это еда…» Гирсу хотелось плеваться, когда он представлял себе голос приятеля, передразнивающий его. Ну да, пища! А что тут такого? Он, Хазред, еще не превратился в святого бесплотного духа, чтобы обходиться без мяса и овощей. В следующий раз может питаться травинками и запахом костра. Посмотрим, как долго он протянет.

Они пробирались через болота целый день. Гирсу догадывался, что Хазред и не подумал отказаться от своей изначальной безумной затеи - добраться до обелиска и уничтожить его. То есть, извините, опрокинуть. Не уничтожить. Просто сбросить в грязь почитаемую зелеными племенами святыню и хорошенько потоптаться на ней. И остаться после этого в живых. Каким образом подобное деяние - невозможное, в принципе, но вдруг получится?! - послужит к возвышению народа троллоков? На этот счет у Гирсу не брезжило в голове ни единой догадки.

Он не стал больше тратить сил на пререкания с приятелем лишь потому, что переспорить будущего жреца не мог и хорошо знал об этом. Единственная надежда Гирсу заключалась в том, что, добравшись до обелиска, Хазред сам осознает невыполнимость затеи. И добровольно откажется от нее.

Ну а в середине дня им обоим неслыханно повезло! Гирсу услышал шорох в маленькой рощице кривых черных деревьев. Такие рощицы встречались на болотах время от времени. В них водились странные существа, похожие па свиней, с большими, загнутыми кверху клыками. Они питались жирными белыми грибами, которые в изобилии росли на сырой голой земле в тени деревьев. Мясо этих животных чрезвычайно ценилось зелеными племенами, да и некоторые домашние зверюшки от лакомства не отказывались. Так что ни один троллок не мог упустить подобного шанса поохотиться и набить желудок, а заодно пополнить припасы.

Гирсу выломал две рогатины. Им с Хазредом не раз доводилось охотиться, все давным-давно было отработано: Гирсу прижимает рогатиной могучего зверя и удерживает его в неподвижности, а Хазред перерезает животному горло. Вторая рогатина предназначалась про запас, на случай, если первая почему-либо переломится.