Серебряный гром

Не бойся — шатается балка.Смотри: окончанья видныПарадного неба. И свалкаСветил и обрезков луны.Не бойся: мы слишком высоко.Уже не можем упасть.Ты чуешь движение токаПод нами? Он тверд. Ступай.Мы встали на путь дрожащий.Мы движемся вместе с ним.Нам тучи встречаются чаще,Нам весело здесь одним.Медузы морей незримых,Колышутся звезды тут,

Слепые, нелепые, мимоИль сладко на кожу льнут.Не снять их. Они беспощадны.Принять их себя готовь.Они проникают жадноВ тревожную нашу кровь.И вот по орбитам артерийПривычный свершают круг.Засмейся над страшной потерей:Над кровью, исчезнувшей вдруг.Они за одной другаяСквозь сердце стремят прыжок.Ударами содрогая,Качая, сшибая с ног.Покинем, о друг, скорее

Небесные пустыри.Обратно под нами реетТок воздуха. Балка! Смотри!Спускайся, держась за бревна.О запах сырых борозд,О шелест, сухой и ровный,Спасите от смертных звезд.Земля! Обуянным гордыней,Познавшим бескровный край —Прости нашу гордость нынеИ жизнью, и смертью карай.

1929

Море

Тебя, двуполое, таким —

Люблю. Как воздух твой прозрачен!Но долгий сон невыносим —Твой норов требует: иначе!Наскучил сизый, и любойРождаешь ты из мглы глубокой —Лиловый, или голубой,Или зеленый с поволокой.Днем — солнце плавает по дну,Пугая встречного дельфина.Разрезать крепкую волну —В ней солнечная сердцевина!Но отступают от скалы,Почуя тишину ночную,Темно-зеленые валыИ замыкаются вплотную.

И поднимается лунаНад горизонтом напряженным,Сквозь море спящее онаПроходит трепетом бессонным.Одной на свете жить нельзя:В воде дрожит луна другая,А волны блещут, голося,О черный берег ударяя…Один, второй, мильонный вал,А человек смятенья полон:Он вспомнил и затосковалО безначальном, о двуполом.

1929, Гурзуф

История одного знакомства

Памяти Ю. К. Звонникова[2]