Серебряный орел

Следующим погиб ветеран, которого в самом начале стычки ранили стрелой. Затем на шедшего рядом с ним набросились сразу несколько человек; у него не было шансов устоять против такого количества врагов. Живыми и невредимыми оставались только Секст, Секунд и еще двое легионеров. Они быстро вскарабкались по завалу и успешно достигли ровной земли за ним. Там их поджидали еще трое вооруженных головорезов, а остальные гнались по пятам.

– Не дайте им уйти, глупцы!

Сквозь лязг оружия Фабиола услышала голос Сцеволы.

– Пять ауреев тому, кто поймает красивую суку! – Его отчаяние означало, что у них все же оставался какой-то шанс.

– Бежим! – крикнула Фабиола и, поддернув столу, помчалась между деревьями.

Прихвостни фугитивария кинулись за нею. Каждый надеялся заработать награду – вряд ли кому-нибудь из них доводилось держать в руках такие деньги.

– Прикроете отступление! – на бегу бросил Секунд двум последним из оставшихся в живых товарищей. – Действуйте.

Даже сейчас эти люди оставались верны дисциплине и воинскому долгу. Они сразу же остановились, повернулись лицом к врагам и, встав плечом к плечу, глухо стукнули щитами, бросив последний вызов противнику.

– Да будет с вами Митра! – крикнул через плечо Секунд.

Двое смельчаков молча отсалютовали гладиусами.

Оглянувшись, Фабиола увидела происходившее.

– Нет! – закричала она.

– Они солдаты, – гордо отозвался Секунд, – и сами решили умереть в бою.

Спорить было некогда. Секст мертвой хваткой стиснул ее руку и потащил вперед. Рядом бежал Секунд. Доцилоза с перекошенным от ужаса и гнева лицом держалась сзади, защищая ее со спины.

Теперь дорогу на север преграждали только трое разбойников.

Первого небрежным выпадом убил Секст.

Второго Секунд одурачил обманным движением. Не зная, что противник не может ударить его мечом, негодяй подался назад, споткнулся о кочку, грохнулся наземь и выронил топор.

Но последний обогнул Секста и оказался лицом к лицу с Доцилозой. Однако растерялся, увидев у женщины в руке оружие.

Ну а Доцилоза, в отличие от него, не растерялась. Оскалив зубы, она по рукоять вонзила пугио разбойнику в живот.

Раненый сложился пополам и рухнул на землю. Беглецы вырвались. Но за ними, злобно ругаясь, гналась чуть не дюжина врагов. Сцевола не отказался от своих намерений.

Подгоняемые страхом беглецы мчались между редевшими деревьями. И вскоре выбежали на открытое место. Солнечный свет озарил залитые потом, искаженные страхом лица Фабиолы и ее спутников. Ущелье кончилось, впереди лежала просторная равнина.

На которой расположился римский легион.

Фабиола не могла поверить своим глазам.

Стоявшие в редкой цепочке караульные охраняли от внезапного нападения своих товарищей, орудовавших лопатами. Земля, вынутая из траншей, шла на оборонительный вал походного лагеря легиона. Впрочем, часовые, отлично понимая, что здесь, в глубине Италии, на них никто не нападет, беспечно переговаривались друг с другом, не слишком внимательно глядя по сторонам.

Но кто-нибудь все равно заметит происходящее, причем очень скоро.

Сцевола тоже увидел войско. Поспешно отозвав своих людей под прикрытие деревьев, фугитиварий в бессильной ярости смотрел, как Фабиола и ее спутники ускользали из его рук.

Секст и Доцилоза не скрывали своей радости, но Секунд громко выругался. И Фабиола снова помрачнела.

– Кто это? – спросила Доцилоза, удивленная реакцией хозяйки.

– Армия Помпея, – сухо бросила Фабиола. – Идет на юг, в Рим.

Раздались крики часовых, наконец-то увидевших их. Протрубила букцина, и навстречу незваным пришельцам поспешно направились полцентурии во главе с оптионом.

Фабиола взглянула на небо, рассчитывая на какое-то знамение. Но не увидела ничего. Даже ворона, птицу Митры, а ведь их в этой холмистой местности было очень много.

Фабиола осознала свое полное бессилие, из ее глаз брызнули слезы, которые она так долго сдерживала.

Удрав от одного заклятого врага, она попала к другому.

Глава XVII

Последнее сражение

Берег Гидаспа, Индия, весна 52 г. до н. э.

Перед восходом солнца небо на востоке окрасилось в багрово-красный цвет. Кровавая кайма как нельзя лучше соответствовала настроению невыспавшихся, раздраженных легионеров. Раз уж на небе выступила кровь, значит и Гадес должен быть где-то неподалеку. В то утро богам возносились особенно горячие молитвы. Как всегда, воины просили ниспослать благополучие своим женам, детям и прочим родным. Хотя вряд ли кто-нибудь во всей Италии сомневался в гибели солдат Забытого легиона, они все же были живы, и не в последнюю очередь благодаря тому, что постоянно помнили о доме. Теперь они в последний раз просили богов защитить тех, кого любили. А им самим уже мало что требовалось.

Те немногие, кто мог совладать с волнением, завтракали. Но куда важнее было наполнить водой фляги и заплечные бурдюки. Во время боя жажда всегда становилась особенно нестерпимой.