Серебряный орел

Петрей задумчиво подпер ладонью подбородок и забарабанил пальцами по щеке.

Трудный человек. Не хотела бы я иметь такого врага, подумала Фабиола, собираясь с силами.

– Я должен задать несколько вопросов Секунду, – наконец сказал он. – Ни один Патер храма не станет лгать в таких делах.

Фабиола чуть не застонала. Этот допрос должен был показать, насколько ей доверяет Секунд.

Легат вызвал одного из легионеров, стоявших на страже, и приказал ему привести Секунда.

В шатре воцарилось напряженное молчание. Казалось, откровения Фабиолы заставили Петрея пожалеть о том, что произошло между ними.

Фабиола, боявшаяся, что Секунд расскажет правду о том, как она проникла в митреум, была не в состоянии поддерживать светскую беседу. Молодая женщина использовала это время для того, чтобы умыться, одеться и причесаться. Секунд, конечно, догадается о том, что здесь недавно происходило, и все же она хотела выглядеть как можно лучше.

Конечно, легат был слишком умен, чтобы разговаривать с Секундом в ее присутствии. Когда вскоре легионер вернулся с ветераном, Петрей попросил Фабиолу побыть в спальне. Оставалось только подчиниться.

Из главной части шатра доносились негромкие голоса. Фабиола пыталась представить себе, что именно Секунд отвечает на вопросы Петрея. Не в силах унять беспокойство, она встала на колени перед каменным алтарем и начала изучать статую Митры. Прости меня, великий, думала она. Я лгала в твоем присутствии. Но это не значит, что я не верю в тебя. Если сейчас ты поможешь мне, я клянусь, что вечно буду твоей последовательницей. Клятва была серьезная, но Фабиола находилась на грани отчаяния. Если версия Секунда будет сильно отличаться от того, что рассказала она, ей придется иметь дело не с Митрой, а с Орком, владыкой подземного мира. Легат прикажет казнить ее за святотатство.

Когда Петрей вернулся в спальню, она все еще молилась. Голос легата заставил ее вздрогнуть.

– Секунд – хороший человек, – сказал он. – И не лжец.

Ощущая горечь во рту, Фабиола повернулась к нему.

– Я тоже, – прошептала она, уверенная, что Секунд выдал ее.

– Патер все подтвердил. – Петрей улыбнулся. – Он уверен, что видение было послано тебе Митрой.

– Значит, ты веришь мне?

– Верю, – тепло ответил он. – Я окажу тебе помощь, о которой ты просила. Этого хочет бог.

Фабиола чуть не потеряла сознание от облегчения. Она выиграла.

Петрей подошел к ней сзади; шеи Фабиолы коснулось его теплое дыхание.

– Я еще никогда не спал с поклонницей Митры, – сказал он.

Фабиола закрыла глаза. За все нужно платить, горько подумала она. Неужели так будет всегда?

Легат обхватил ладонями ее груди и прижался к ягодицам.

Рука Фабиолы потянулась к его паху. До рассвета было еще очень далеко.

Петрей даже не спросил, куда она едет. Конечно, легионеры все расскажут ему, когда вернутся, однако этот великодушный жест многое говорит о человеке, подумала Фабиола. Помогать другому по собственной воле. Только потому, что тот попросил… Она криво усмехнулась. Помощь Петрея нельзя назвать совсем бескорыстной. Но хоть легат и переспал с ней, все же подчинился одному из главных принципов своей веры. Фабиола хорошо знала мужчин и понимала, что на его месте так поступил бы далеко не каждый. Хотя Петрей был одним из первых помощников Помпея, Фабиола желала ему добра.

То, что Фабиолу и ее спутников должны были проводить на север оптион и полуцентурия, которые прогнали фугитивариев Сцеволы, казалось хорошим предзнаменованием. В конце первого дня молодая женщина очень обрадовалась, увидев легионеров, которые окружали носилки, подаренные ей Петреем. Чем дальше от Рима, тем слабее закон. Ее отряд постоянно сталкивался с дезертирами, бандитами и нищими крестьянами, которые были способны ограбить и убить четверых путников, ехавших без охраны. Но никто не дерзнул бы напасть на сорок хорошо вооруженных воинов, и путешествие, продолжавшееся дольше двух недель, шло без всяких происшествий.

Следуя по римской дороге вдоль побережья и обойдя Альпы, они пересекли границу Трансальпийской Галлии. Фабиола впервые выезжала за пределы Италии и вдвойне радовалась, что у нее есть надежная защита. Хотя в этой местности часто попадались фермы, принадлежавшие гражданам Рима, однако земля была чужая. Страхи Фабиолы не могло развеять даже наличие военных постов. Большинство римлян знали, что галлы обидчивы и вспыхивают даже от малейшего намека на оскорбление. Мрачные обитатели крошечных деревушек, мимо которых они проезжали, казались Фабиоле опасными. Здешние мужчины, длинноволосые и пышноусые, одетые в мешковатые цветные штаны и подпоясанные туники, очень отличались от римлян. Их шеи и запястья украшали серебряные цепочки, практически у каждого имелся длинный меч, шестиугольный щит и копье. А все женщины ходили с ножами. Воинственный народ ненавидел своих хозяев.

Фабиола не могла объяснить им, что она сама бывшая рабыня и не имеет отношения к агрессивной внешней политике Рима. Для всех, кто видел ее, она была еще одной богатой римлянкой, проезжающей мимо.