Серебряный век. Поэты и стихи

     Свершен обряд заупокойный,     и трижды проклята она,     она торжественно-спокойна,     она во всём себе верна!     Весь чин суровый отреченья     она прослушала без слез,     хоть утолить ее мученья     не властны Роза и Христос…     Да! трижды тихо и упорно     ты вызов неба приняла,

     и встала, кинув конус черный,     как женщина и башня зла.     Тебе твое паденье свято,     желанна лишь твоя стезя;     ты, если пала, без возврата,     и, если отдалась, то вся.     Одно: в аду или на небе?     Одно: альков или клобук?     Верховный или низший жребий?     Последний или первый круг?     Одно: весь грех иль подвиг целый?

     вся Истина или вся Ложь?     Ты не пылаешь Розой Белой,     Ты Черной Розою цветешь.     Меж звезд, звездою б ты сияла,     но здесь, где изменяют сны,     ты, вечно-женственная, стала     наложницею Сатаны.     И вот, как черные ступени,     сердца влекущие в жерло,     геометрические тени

     упали на твое чело.     Вот почему твой взор не может     нам в душу вечно не смотреть,     хоть этот веер не поможет     в тот час, как будем все гореть.     Глаза и губы ты сомкнула,     потупила тигриный взгляд,     но, если б на закат взглянула,     остановился бы закат.     И если б, сфинкса лаской муча,     его коснулась ты рукой,

     как кошка, жмурясь и мяуча,     он вдруг пополз бы за тобой.

Михаил Кузмин

Михаил Александрович Кузмин (1872–1936) – русский поэт и прозаик, переводчик, композитор, критик и публицист. В литературе дебютировал поздно – в 36 лет, начав одновременно печатать стихи и прозу в символистском журнале «Весы». Автор многочисленных романсов и трех опер. После революции остался в России, участвовал как переводчик в работе издательства «Всемирная литература», стихи и проза Кузмина в СССР больше не издавались.

Его творчество отличалось невероятной широтой тем – от гностических и оккультных сюжетов и исторической тематики до «балаганного» эстетства и сентиментальной эротики (будучи гомосексуалистом, он впервые в русской литературе сочувственно изобразил связь между мужчинами, впрочем, вполне целомудренно), а также мастерством стилизации, раскованностью и гибкостью формы. Одним из первых в русской поэзии Кузмин начал разрабатывать свободный стих, часто перекладывал свои произведения на музыку и выступал с мелодекламациями.

Сохраняя творческую независимость, Кузмин периодически примыкал к разным творческим группам – вращался в театральных кругах, был близок с художниками группы «Мир искусства».

Михаил Кузмин

Будучи, по выражению Георгия Адамовича, «плоть от плоти литературно-богемного Петербурга», ни с одним из поэтических течений он тем не менее не был формально связан. Но воспринимая искусство как средство духовного познания мира и не прекращая духовных, религиозных поисков, в своем поэтическом творчестве Кузмин был ближе всего к младосимволистам.

В то же время его поэзия, отличавшаяся повышенным вниманием к деталям, во многом вдохновила акмеистов, считавших его одним из своих учителей и опиравшихся на его программную статью «О прекрасной ясности» (1910). Его творчество снимало непримиримое противоречие между символизмом и акмеизмом.

«Меня влекут чудесные сказанья…»