Серебро ночи. Тетриус

Роуэн вошел в помещение и первым делом внимательно огляделся. До начала служения в монастыре Дейамор он частенько попадал в темницы. Он вырос в воровских притонах, ему доводилось и воровать, и убивать. И не раз попадаться в лапы королевским стражникам. Он бывал бит многократно и безжалостно и своими, и чужими. Роуэн не боялся за себя, его страшила участь Фелиции. Граф упорен, и, если ее некому будет защитить, непременно добьется своего.

Выяснив, что убежать отсюда будет сложно, из-за стоявших на узких окнах крепких решеток, перевел хмурый взгляд на сидевшего перед ним сухопарого священнослужителя с острым, вовсе не старческим взглядом. Кого-то он ему смутно напоминал, но кого, Роуэн никак не мог припомнить.

— Как твое имя, сын мой? — к удивлению Роуэна, ожидающего обвинений и оскорблений, голос кардинала звучал мягко и доброжелательно.

— Просто Роуэн, — кратко ответил тот.

— Роуэн, — задумчиво повторил кардинал, опустив взгляд на свои сложенные на столе руки. — А имя Ромуальд тебе ни о чем не говорит?

— Нет, — Роуэн вмиг вспомнил слова Беллатора о назначенном наместнике герцога Ланкарийского и напрягся. — Я такого не знаю.

— Но ты о нем слышал? — кардинал чуть склонился вперед, подняв глаза и цепко оглядывая стоящего перед ним мужчину.

— Слышал, — нехотя признал Роуэн. — Это второй наследник герцога Ланкарийского. Мне об этом говорил Беллатор.

Кардинал утверждающе кивнул и откинулся на спинку стула. Указал на стоящее неподалеку кресло и приказал:

— Поставь его рядом со мной и садись. Разговор будет долгим.

Роуэн молча выполнил указание. Кардинал улыбнулся уголками тонких губ и произнес:

— Герцог Ланкарийский был моим кузеном. У нас один дед по материнской линии. Ты когда-нибудь видел портрет герцога?

Роуэн отрицательно тряхнул головой. Поворот разговора ему не понравился. Уж лучше б его обвинили в разбойном нападении на графа Контрарио. это его не страшило. Он привык уходить из самых надежных темниц. К тому же он был уверен в поддержке и защите Беллатора.

А вот разговор о наследнике герцога ему претил. Он не хотел им быть. Герцоги не живут при монастырях. А это значит одно — он потеряет счастье всей своей жизни. И Фелиции без него придется трудно. Но ему без нее еще хуже.

Кардинал проницательно прищурил темные глаза.

— Ты уже понял, о чем пойдет речь, и тебе это не нравится?

— Да. Я не герцог Ланкарийский и стать им не хочу, — Роуэн спокойно выдержал испытующий взгляд кардинала.

— Я знаю о твоей безответной любви к матери-настоятельнице монастыря Дейамор. — Роуэн сердито вскинулся, но кардинал мягким движением ладони попросил его успокоиться. — Об этом шепчутся во всех монастырях, сын мой. Фелиция вне подозрений, но все равно твое там присутствие роняет на нее тень.

Роуэн виновато опустил голову. Он и сам не раз об этом думал.

— Поэтому тебе в любом случае придется оттуда уйти. Не след пятнать честное имя благочестивой монахини.

— Что вы предлагаете, ваше преосвященство? — Роуэн горделиво вскинул голову и прямо посмотрел ему в глаза.

В ответ кардинал поднялся, подошел к шкафу, стоящему в углу кабинета, вынул оттуда небольшой портрет в золотой овальной рамке. Протянул его Роуэну.

— Всмотрись в это лицо. Оно ничего тебе не напоминает?

Роуэн с тяжелым сердцем взял миниатюру. На него глянул молодой человек в богатом наряде с презрительно-высокомерным прищуром светло-голубых глаз. Золотистые волосы волнами лежали на плечах. Юноша был красив и знал об этом.

— Это и есть герцог Ланкарийский? — Роуэну не понравился заносчивый вид аристократа.

— Да, это его портрет в молодости. Ничего не замечаешь?

Роуэн отрицательно покачал головой.

Кардинал удивленно на него посмотрел и вдруг догадался:

— Ты смотрел на себя в зеркало?

— Пару раз в жизни. Но это было давно. В монастыре нет зеркал. Вы же знаете, самолюбование считается грехом.

— Знаю. Но здесь есть зеркало. Оно скрыто за тяжелым занавесом в соседней комнате. Тебе стоит на него взглянуть. Пошли!

Он поднялся, подошел к двери и поманил Роуэна за собой. Тот вслед за ним вышел в соседнюю комнату, больше похожую на небольшой зал. Напротив входа висели бархатные темно-синие портьеры, закрывая часть стены.

Кардинал резким взмахом руки отодвинул одну из них в сторону, и открылось большое зеркало в рост человека. Чистое, прозрачное, в тяжелой позолоченной раме. Кардинал встал перед ним и указал Роуэну на место рядом с собой.

Став рядом, Роуэн удивленно уставился на человека в зеркале. Казалось, портрет герцога списан с него, даже выражение лица было таким же презрительно-высокомерным. Если поменять костюм и отрастить волосы, будет полная копия. Чтобы убедиться, что это и впрямь его отражение, Роуэн поднял руку. Мужчина в зеркале одновременно проделал то же.

Обо всем догадавшись, Кардинал чуть заметно усмехнулся и демонстративно перешел на «вы».

— Вам еще нужны доказательства, друг мой? У меня нет никаких сомнений в том, что вы и есть тот самый потерянный Ромуальд.

Роуэн сделал шаг назад и горделиво откинул голову.