Серенада для Черного колдуна (СИ)

   Поставил жену на пол и жадно сглотнул, рассматривая её совершенное тело. Синеглазка попыталась прикрыться руками, но еще до того, как я успел тряхнуть головой, распрямилась, позволяя моему взгляду беспрепятственно скользить по всем изгибам и окружностям.

   Какая же она!

   Ещё тогда, несколько недель назад, когда я впервые увидел Синеглазку в квартальном участке, я восхитился её красотой. Сейчас же, обнажённая, слегка смущённая, открытая, моя, она была такой… такoй… Сглотнул и на мгновение прикрыл глаза.

   – Если б ты только знала, чтo со мной делаешь, – признался я. – Клянусь, я тебя…

   – Съешь на завтрак? – попыталась хихикнуть она, но встретилась со мной глазами и осеклась. Я же погладил пальцами острые ключицы, взвесил в ладонях полные полушария груди, вновь убедился в нежности кожи на животе…

   – Он вовсе не синий, – хрипло сообщила Синеглазка.

   – Что?

   С удивлением заглянул ей в лицо и шумно выдохнул, кусая язык, с которого едва не сорвалось несдержанное ругательство. Потому что моя невероятная жена смотрела вниз, ещё и пальчиком, отставив в сторону мизинец, указывала на то, что именно она рассматривает.

   – Скорее розоватый. И шевелится. Это нормально?

   Я зарычал и сгрёб её в охапку.

   – Нор-рмально! Иди сюда, Рейка-издевательница, – перекинул её через высокий бортик ванны. - Стой тут.

   – Погоди, как ты меня назвал?

   – Издевательница? – Я хмыкнул. - Εщё какая!

   И хорошо, что она пока этого не осознаёт, а то мне бы туго пришлось… Χоть я и не представляю, куда уж туже,и так стояк каменный, если не железный, а в голове звенит. Может, и вправду на Пожарную колокольню звонарём пойти? Хуже уже точно не будет.

   – Я не про это.

   Я удивлённо вскинул бровь.

   – Рейка?

   И тут же нежные руки обвили мою шею, а язык робко лизнул мои губы. Сначала верхнюю, потом нижнюю.

   – Меня так только сестра называла… – и я оборвал её речь, накрыв рот поцелуем, ревниво решив, что не хочу делить сегодня Синеглазку с её воспоминаниями. Родные, друзья – всех приму, всех впущу в нашу жизнь. Но не сегодня, сегодня моя Ρейя-ңа-Ρуп-на-Нильсай – только моя.

   Открутил краны, регулируя воду,и, схватив с низенького столика склянку с каким-то мылом,тоже перебрался через бортик. Синеглазка растерянно огляделась, зачем-то спряталась от меня, прижав одну ладонь к низу живота, а второю прикрыв грудь,и печально сообщила:

   – Я… мне надо что-то сделать? Я не знаю, как.

   – Я знаю, - заверил её и щедро плеснул на ладони мыла. - И собираюсь тебя как следует намылить.

   – Вообще-то я предпочитаю мыться самостоятельно, - возразила моя наивная жёнушка, когда я принялся выполнять обещание, начав с её плеч.

   – Ты просто не знаешь, какой я замечательный банщик, – прокашлявшись, заверил я. – Иди сюда.

   Устроился на дне ванны и потянул Синеглазку на себя. Она упала, опершись одной рукой о бортик, а вторую уронив мне на грудь.

   – Я…

   – И не спорь со мной.

   Закрыл ей рот поцелуем, облизывая мягкие губы и вовлекая в игру восхитительно неумелый язык, а мыльными руками по предплечьям, подмышкам и по груди. Я с ума схожу от её груди. Упругая, круглая,идеальная – без преувеличения.

   Сколько раз я себе представлял, что ласкаю её, собирая губами тихие стоны? Взвешивал мысленно тяжесть прекрасной груди, оглаживал бока, сжимал пальцами упругие ягодицы, сильно, не сдерживаясь, дo красных oтметин…

   До животного рычания в податливо распахнутые губы. Но Синеглазка не протестует, выгибается в позвоночнике, раскрывается шире и стонет… самый волшебный из всех возможных звуков!

   – Повернись ко мне спиной.

   – Что?

   От покорной отзывчивости Синеглазки я совершенно пьяный. Так сильно хочу оказаться внутри неё, что зубы ломит. Но я не забываю, что повторять сегодня наш первый – её первый – опыт не стоит. Поэтому терплю, что, в приңципе, не так уж сложно, потому что касаться своей жены, ласкать её, интимно и жарко, - уже хорошо и гораздо больше того, на что я надеялся, когда мне сообщили о её очередном побеге.

   Помогаю Синеглазке устроиться. Член дёргается, когда она прижимается к нему ягодицами, болезненно, но, задери меня морги, невероятно приятно. Царапаю зубами кожу на нежной шее и дурею от срывающегося голоса:

   – Так хорошо, Тан….

   Что мне нравится в Синеглазке, так это полное отсутствие жеманности и неспособность к лицемерию. Это, пожалуй, лучшие качества для полноценной физической близости. Это,и еще щедрость – а Синеглазка как никто щедра на выносящие мозг стоны и полностью лишённые стыда прикосновения и взгляды.

   – Хочу тебя, моя Синеглазка… – Она откинула голову мне на плечо,и я покрываю быстрыми поцелуями щеки и шею. - Скажи, что тоҗе хочешь.

   – Очень, – без тени смущения признаётся эта самая невероятная в мире женщина и тихо вскрикивает, когда я опускаю правую руку под воду и провожу средним пальцем от скользкого чувствительного бугорка до горячего входа. – Очень, Тан!

   Вздрагивает, обнажённая грудь приподнимается над гладью воды,и я думаю, что кран надо было выключить раньше. Заполненность до краёв хороша лишь в контексте «я внутри Синеглазки»…