Сергей Пономаренко Знак ведьмы

Егор лишь пригубил из стакана. Его заинтересовал разговор о местных легендах и поразило то, что Дамирхан не просто рассказывает их, а верит в них. Без сомнения, для Дамирхана реально существует множество духов, которые обладают силой, способной принести как добро, так и зло. Ему было гораздо интереснее слушать Дамирхана, чем пьяные разговоры охотников.

— С черным шаманом, жившим здесь, наверное, связана какая–то история?

— Предания моего народа называются улигеры, — важно произнес Дамирхан. — Одно из них гласит, что в давние времена бедный кочевник влюбился в дочь тайши. Зная, что тай–ша не отдаст ему в жены дочь, он попытался с девушкой бежать, но был пойман, избит до полусмерти, изгнан из их улуса и брошен в степи«а поживу волкам. Но бедный кочевник сумел выжить. Обозленный, он ушел в тайгу, и вскоре о нем заговорили как об очень сильном черном шамане, который все может. Заимел он великую силу и от обращавшихся к нему требовал приносить человеческие жертвы, этим ублажая злых духов и заставляя их себе служить. Однажды к его юрте прибрела молодая женщина, вся в лохмотьях, еле живая. В ней он узнал свою любимую. Она рассказала, что убежала от родителей и все эти годы искала его. Но он уже пообещал злым духам в обмен на их помощь, что не будет иметь ни жены, ни вообще женщины. Он прогнал девушку и приказал ей даже не приближаться к его гэр[37]. И стал он самым могущественным из шаманов. Девушка вернулась в свой улус и стала белой шаманкой, делала много добра людям.

Черного шамана приблизил к себе хан, намеревавшийся с его помощью со своим воинством завоевать весь мир. Хан завоевывал все больше народов и земель, а черный шаман приносил все больше человеческих жертв, заливая кровью землю. И пришли они с войной в земли, где жила белая шаманка. Обратилась она за помощью к бурхану1, прося того обуздать черного шамана и хана. Бурхан потребовал за это человеческую жертву, но только добровольную. Пожалела белая шаманка свой народ и сама легла на жертвенный алтарь, обрекая себя на веки вечные не иметь покоя, став стражем своей земли. Выполнил бурхан свое обещание: отправил хана–завоевателя в подземные владения Эрлик–хана, а черного шамана обратил в медведя–заяна и строго–настрого наказал ему больше не приносить в жертву человека, велел ему лизать свою лапу зимой и тем питаться. С того времени человеческие жертвоприношения не делаются.

— Страсти–мордасти! — Потап недовольно скривился. — Может, вернемся из сказок к реальности?

Во время рассказа Дамирхана он несколько раз пытался вклиниться с очередным предложением налить и выпить, но всякий раз его останавливал Егор.

— Это не сказки, — возразил Дамирхан, до того не обращавший внимания на причуды нанявших его охотников и во всем соглашавшийся с ними. — Из–за сказок не гибнут и не исчезают люди, а здесь это происходит. Поблизости бродит черный заян в образе медведя, нужно об этом помнить и быть готовым к встрече с ним.

— Наши ружья слона завалят, не то что медведя, — хвастливо произнес Потап.

— Это не простой медведь — заян! Он хитер и под пули не пойдет, а выберет подходящий момент…

— И р–раз! — Потап сомкнул руки на шее Кизимы, и тот от неожиданности дернулся всем телом.

Лишь придя в себя через пару секунд, он высказался:

— Если тебе нравятся такие глупости, Потап, то иди работать в цирк клоуном.

— Испугался, братец? Жим–жим?

— Да пошел ты! Я спать хочу. — Кизима поднялся из–за стола и лег на облюбованный топчан, отвернувшись лицом к стенке.

— Ишь, какие мы гордые! А со стола кто будет убирать, господин банкир?

— Ложитесь спать, я уберу. — Дамирхан достал черный полиэтиленовый мешок и принялся бросать туда пустые банки, а в ведро — объедки.

Егор стал ему помогать.

— Во народ пошел — даже выпить не с кем! — Потап с недовольным видом налил себе стакан водки, залпом выпил и отправился на топчан.

Не успели Дамирхан и Егор закончить уборку, как раздался громкий храп Потапа.

— Попробуй теперь засни, — буркнул Егор и вздохнул: ему и без храпа приятеля вряд ли удастся заснуть.

— Плохо, ой как плохо спит! — Дамирхан сокрушенно покачал головой, глядя на Потапа, который спал на спине с приоткрытым ртом, издавая хрипяще–рыкающие звуки. — Так он может потерять дунда пэнэпэн.

— А это еще что такое? — Егора развлекали познания егеря в языческом пантеоне бурят, особенно после того, как он заметил под одеждой у Дамирхана нательный православный крестик. Похоже, тот свято верил во всех богов.

— Душа человека — дунда пэнэпэн — путешествует* когда он спит, а если он громко спит, то может явиться бохолдой и украсть душу или испугать спящего, и тогда душа просто не вернется в тело.

— И что, человек может жить без души? — Егор еле сдерживал улыбку.

— Он долго не проживет, заболеет и умрет.

— Но какое–то время тело человека будет жить без души, если она не вернулась в тело? — Егор не скрывал иронии и c4Htan, что загнал бурята в тупик.