Сергей Рахманинов. Воспоминания современников. Всю музыку он слышал насквозь…

Сочиняемую музыку Сергей Васильевич сравнительно очень мало наигрывал на фортепиано, а сочиненная уже музыка хранилась где-то в тайниках его феноменальной музыкальной памяти и ждала своей записи. Сергей Васильевич говорил, что сочиняемая им музыка только тогда перестает звучать у него в голове, когда она запечатлена на нотной бумаге. Зато, возможно, после длительного созидательного процесса произведение выливалось сразу. Поэтому в молодости у меня создавалось впечатление, что творческий процесс идет у него с необычайной быстротой, и, безусловно, такие случаи были. Стоит вспомнить хотя бы сочинение оперы «Алеко».

У Сергея Васильевича была привычка ставить на рукописи дату окончания сочинения. Но не все эти даты совпадают с тем, что было в действительности. Это относится, например, к хору «Пантелей-целитель» и романсу «Судьба». Мне кажется, что одним из первых произведений, над которым Сергей Васильевич работал после перерыва в творчестве, был именно хор «Пантелей-целитель». Сочинил он его, безусловно, летом 1899 года, а между тем на автографе имеется дата: 1901 г. Против своего обыкновения, во время сочинения этого хора он его много играл, именно играл, а не наигрывал. Очевидно, в то время он был увлечен своим новым произведением. Когда хор был сочинен, он много раз нам его пел, а потом мы его пели a cappella. Текст он нашел сам, и совершенно случайно. Из Бобылевки в Красненькое была перевезена наша личная библиотека, включавшая сочинения классиков. В это время внимание Сергея Васильевича особенно привлекали наши поэты. Описание природы в стихотворении А. Толстого, очевидно, совпадало с тем, что окружало Рахманинова. В заливных лугах за нашим домом, действительно, «и травы и цветов было по пояс».

В этом же 1899 году я много раз слышала доносившийся из комнаты Сергея Васильевича первый мотив Пятой симфонии Бетховена, ставший лейтмотивом романса «Судьба» Рахманинова. Кроме того, у меня сохранился том стихотворений Апухтина с совершенно выжженной солнцем страницей, на которой напечатано стихотворение «Судьба». Этим томом пользовался Сергей Васильевич в 1899 году. Но на автографе этого романса стоит дата: «18 февр. 1901».

Очень редко в наших беседах об искусстве Сергей Васильевич говорил о себе, о своем творчестве. Однажды он сказал, что никогда не пользовался для нового произведения ранее сочиненной и по какой-то причине не использованной им музыкой, за исключением ариозо Малатесты («О, снизойди, спустись с высот твоих»), в котором использована в переделанном виде ранее им сочиненная, но не напечатанная Прелюдия для фортепиано.

В 1902 году в жизни Сергея Васильевича произошла большая перемена: в апреле он женился на своей двоюродной сестре Наташе Сатиной. Для всех знакомых и даже близких родных этот брак был большой неожиданностью.

Должна сказать, что мысль о возможности их брака никогда не приходила мне в голову. Происходило это, вероятно, потому, что Сергей Васильевич по отношению к Наташе никогда не проявлял и тени так называемого «ухаживанья». Это совсем не вязалось с его характером, с его большой сдержанностью, с его нелюбовью выставлять напоказ свои чувства и переживания. Отношения между ними носили чисто дружеский, товарищеский характер. Наташу он часто поддразнивал. В ранней молодости, когда она была худа и выглядела гораздо старше своих лет, он в шутку говорил: «Худа, как палка, черна, как галка, девка Наталка, тебя мне жалко». Правда, чем старше она становилась, тем интереснее делалась ее наружность.

Наташа проявляла постоянную заботу о здоровье Сергея Васильевича, о всех тех мелочах повседневной жизни, заниматься которыми он был совершенно не способен, горячо переживала все его удачи и неудачи, всегда поддерживала в нем бодрость духа.

Главным в его жизни являлось творчество, а для того чтобы оно было плодотворным, ему необходима была атмосфера дружбы, любви и заботы близких ему людей. Жить в семье, которой он лишился с детских лет, было его насущной потребностью. Неудивительно, что, когда он достиг почти тридцатилетнего возраста, ему захотелось создать свою собственную семью, свой собственный домашний очаг. Неудивительно также и то, что выбор его пал на Наташу: в ней он, конечно, нашел верного друга, человека, вполне его понимавшего.

После свадьбы Рахманиновы уехали за границу, где провели почти все лето, а вернувшись осенью из Ивановки, где они прожили конец лета, устроились в отдельной квартире на Воздвиженке, против бывшего особняка Морозова, в четырехэтажном доме. Квартира их, если не ошибаюсь, была на третьем этаже и состояла из пяти комнат. Направо из передней шел кабинет Сергея Васильевича, столовая и спальня, а налево была комната, после рождения первой дочери, Ирины, служившая детской. В смежной с ней комнате жила горничная Марина, которая после замужества Наташи перешла от Сатиных в семью Рахманиновых и заведовала их домашним хозяйством.