Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940

Однако, сам С.С. Ольденбург в докладе о Государе, прочитанном в ноябре 1921 г. в Берлине, утверждал: «Помню эти дни! Помню, когда начались эти хождения по улицам с криками “хлеба! хлеба!”, как страстно хотелось, чтобы хоть мороз ударил посильней и выморозил с улиц эти зловещие толпы; хоть бы войска оказались надёжными». Отношение Ольденбурга к искусственно организованной хлебной провокации 23-26 февраля ясно свидетельствует об отсутствии продовольственного кризиса в Петрограде. Он считает что «германские агенты работали во всю»

, и видит противоречие в том, как революционная пропаганда приписывала провокацию властям, которые хотят «заключить сепаратный мир». Распространители лжи позаботились об удобном прикрытии своих действий. Так «в кривых областях тогдашней психологии»,

через несколько дезинформационных преломлений, от взгляда С.С. Ольденбурга осталась скрыта подлинная схема организации февральского переворота.

В правой газете «Грядущая Россия» С.С. Ольденбург прямо относил себя к немногим верным монархистам, чья преданность не была поколеблена давлением феврализма: «людей, которые тогда, в эти дни массового психоза, ощущали его ложь, которые остались верными Государю до конца

– было, увы, не много. Пишущему эти строки приходилось это особенно остро чувствовать, именно потому, что сам он принадлежал к их числу» [«Руль» (Берлин), 1922, 28 января, с.2].

Будь это не так, С.С. Ольденбург имел бы мужество признать временную слабость, поскольку он призывал не отталкивать всех обманутых феврализмом монархистов. Проще простого присоединиться к ним для усиления влияния на эмигрантских читателей. Личный пример подтвердил бы публицистический замысел статьи. А если существовали доказательства обратного, Сергей Сергеевич не мог бы публично заявить о своей верности до конца из-за угрозы разоблачения, которая бы на ровно месте разбила его тщательно выстраиваемую безупречную монархическую репутацию. Риск обмана тут ничем не оправдан. Что противоречит и всем характеристикам мемуаристов об уникальной честности С.С. Ольденбурга.

В одной из последних написанных статей он снова подтверждал, что рассчитывал на победу контрреволюции: «помню, как в эти мрачные дни, 28 февраля и 1 марта, оставалась только ещё одна надежда: на Ставку, на войска фронта, которые должны, наконец, прибыть, и силою оружия уничтожить очаг революционного мятежа». Ольденбург написал, что «многие, вероятно помнят» грузовики, набитые солдатами и обыски в частных квартирах. Миф о полицейских выстрелах с крыш он объясняет падениями пуль после выстрелов вверх [«Возрождение» (Париж), 1940, 8 марта, с.4]

Продолжая рассказывать о том как в действительности был совершён февральский переворот 1917 г., можно указать на моменты, которые прошли мимо С.С. Ольденбурга в его «Царствовании Императора Николая II».