Сергей Жаров

Через несколько дней Елизавета Федоровна встретилась со знаменитой оперной певицей Марией Климентовой-Муромцевой, первой исполнительницей на сцене Мариинского театра в Петербурге роли Татьяны в опере П. И. Чайковского «Евгений Онегин». Климентова-Муромцева была вдовой С. А. Муромцева, выдающегося русского правоведа, одного из основоположников конституционного права России и председателя I Государственной думы (1906). Во время Первой мировой войны обе женщины стали сестрами милосердия и помогали раненым, как русским, так и немецким. Они решили создать хор из православных солдат-инвалидов и организовать его выступления в военных госпиталях и лазаретах. Поэтому обратились к директору Московского синодального училища А. Д. Кастальскому.

К их затее Александр Дмитриевич отнесся весьма скептически, но отказать двум высокопоставленным дамам не посмел и решил отделаться от них, порекомендовав в качестве регента одного из своих самых нерадивых учеников — Сергея Жарова, предупредив, что тот никакими выдающимися музыкальными способностями не обладает, характер имеет строптивый, но больше у него для хора никого нет. Когда Елизавета Федоровна и Мария Николаевна увидели кандидата, присланного Кастальским, обе не на шутку расстроились: перед ними стоял мальчик лет двенадцати. Однако Жаров очень серьезно отнесся к поручению. Уже через несколько недель, обойдя все крупные госпитали Москвы и Подмосковья, побывав вблизи линии фронта, он набрал хористов. В таком составе инвалиды выступали не только в госпиталях и лазаретах, но даже в храме Христа Спасителя — главном православном соборе Москвы.

И конечно же несколько раз пели в Марфо-Мариинской обители, где жила подвижнической жизнью Елизавета Фёдоровна. Здесь не было ни одного деревца, посаженного не по её распоряжению. Во внешнем облике обители соединилось искусство сразу нескольких гениев: архитектора

A. В. Щусева, скульптора С. Т. Конёнкова, художников

B. М. Васнецова, входившего в ближний круг великой княгини и её покойного мужа, и П. Д. Корина (в ту пору ученика Васнецова), женившегося впоследствии на одной из сестер обители.

Светская жизнь Елизаветы Федоровны оборвалась после смерти мужа — великого князя Сергея Александровича, московского генерал-губернатора: бомба социалиста-революционера Ивана Каляева разорвала его на части 4 февраля 1905 года при подъезде к Никольской башне Кремля. После этой трагедии Елизавета Федоровна навсегда отошла от прежней жизни и посвятила себя служению Богу: основала Марфо-Мариинскую обитель милосердия, однако монашеский постриг не приняла.

Первую попытку заключить её под стражу как «урожденную немецкую принцессу», замешанную в пособничестве немцам, Временное правительство предприняло весной 1917 года, но арестовали её и вывезли из обители по приказу большевиков латышские стрелки на Пасхальной неделе 1918 года. Убили её зверски в том же году в Алапаевске, заштатном городишке в 140 километрах к северу от Екатеринбурга…

Об этом Жаров узнал из газет, когда после развала австрийского фронта вернулся в родной Макарьев, где в начале лета был мобилизован в Красную армию. Потом был плен, переход под знамёна генерала К. К. Мамонтова, вступление в Донскую армию генерала Ф. Ф. Абрамова… Но чувство благодарности к великой княгине Елизавете Федоровне Жаров пронес через всю жизнь. Она была первой, поверившей в его талант, отнёсшейся к нему с материнской лаской и заботой, которых он был лишен после ранней смерти матери. И самое главное — она помогла ему создать первый хор (пусть и из солдат-инвалидов), первый настоящий музыкальный коллектив, давший ему бесценный художественный и организаторский опыт.

В 1992 году Архиерейский собор Русской православной церкви канонизировал великую княгиню Елизавету Федоровну и причислил её к лику святых, включив в Собор новомучеников и исповедников российских.

Глава 4 ЕВРОПЕЙСКИЕ ГАСТРОЛИ

В январе 1924 года хор Жарова оказался в Швейцарии. Гастроли продолжались целый месяц. Пели в Лозанне, Женеве и в кантоне Невшатель. Выступления проходили успешно, однако в Берне их подстерегли неприятности. Дело в том, что у всех донцов были только транзитные визы, не позволявшие так долго находиться в стране. После проверки документов им предписали покинуть Швейцарию в течение 24 часов. А как раз на следующий день хор должен был выступать на берегу Невшательского озера, расположенного на высоте 429 метров над уровнем моря. После долгого совещания со швейцарским продюсером концерт решили не отменять.