Сергей Жаров

Жаров чувствовал, что за год гастролей накопилась физическая и моральная усталость. Это ощущал не только он, но и весь коллектив. Денег теперь было достаточно, чтобы позволить себе паузу. Кроме того, регент понимал — хор набран не из профессиональных музыкантов, а из людей, просто научившихся петь. И с ними нужно ещё очень много работать. С кем-то позаниматься дикцией, научить более выразительно и эмоционально передавать словами чувства, кто-то ещё не владеет в полной мере певческим дыханием, не умеет его правильно переводить. Да и, несмотря на колоссальный успех у зрителей, практически все певцы хора не умели пока раскрывать психологическую глубину не то что церковного песнопения, но и простой русской песни так, как хотелось Жарову. Одним словом, нужно овладевать общей музыкальной культурой и прививать вокальные навыки, хотя некоторым хористам казалось, что они умеют всё.

Для отдыха выбрали деревушку Ренндорф, расположенную на равном удалении от Зальцбурга и Граца, на берегу чудесного австрийского озера. Стоял июль 1924 года. Ночью хор на лодках переправился через озеро и с казачьими песнями вошел в деревню. Напуганные жители боялись открыть ставни и в паническом страхе смотрели в оконные щели на то, что происходило на улице. А там по дороге, с чемоданами и сумками в руках, шагали казаки и пели:

По морям, по волнам,

Нынче здесь, завтра там.

По морям, морям, морям, морям, эх,

Нынче здесь, а завтра там.

Проснувшись наутро, хористы увидели, что деревня будто вымерла. Кто-то распустил слух, что приехали русские казаки, которые начнут по ночам резать местных жителей. Последующие действия селян были вполне предсказуемы — ведь во время Первой мировой войны средства массовой пропаганды Австро-Венгерской империи представляли казаков самой свирепой силой русской армии. Первого обитателя деревни казаки увидели на улице только в полдень. Крестьянин, в куртке из вареной шерсти и коротких кожаных штанах, боязливо озираясь, прошел мимо дома, где поселились хористы.

Лавки и магазины весь день были закрыты. Как ни мала казалась австрийская деревушка, но в ней имелись три ресторана, две пивные и две парикмахерские. И все жители с ужасом ожидали грабежей и погромов. Дети и девушки вообще несколько дней не появлялись на улице. Местные не отвечали даже на обычные приветствия: Guten Tag или Guten Morgen

. Смешно и грустно было видеть, какое искаженное представление простые австрийцы имели о России.

Преодолеть отчуждение помогла музыка! Ежедневные репетиции разожгли любопытство крестьян. Жаров каждый день требовал от певцов и особенно солистов большей эмоциональной отзывчивости и выразительности в рисунке пения. Со слабыми хористами часто работал отдельно, следуя дидактическим принципам постепенности и последовательности усвоения материала. Ещё в Турции и Болгарии он обучил почти всех основным вокально-техническим приемам, но их требовалось постоянно совершенствовать. К каждому регент находил особый творческий подход и особое личное отношение.

Погода тем летом стояла чудесная. Купались каждый день. Подолгу валялись на пляже, и казалось, что никогда не было ни Гражданской войны, ни эвакуации из Крыма, ни лагеря для интернированных в Чилингире. Чуть ли не каждый день приезжали журналисты или музыкальные критики из Граца, Зальцбурга и даже из Вены. Региональная пресса писала о русском хоре через день.

Постепенно местные жители стали гордиться, что в их деревне проводит отпуск такой замечательный музыкальный коллектив. Уже все со всеми здоровались, по вечерам вместе пили пиво и шнапс, а потом разгоряченные казаки танцевали с ренндорфскими девушками австрийские и русские танцы, часто наступая тяжелыми сапогами на их белоснежные туфельки.

Однако всему приходит конец. Местные жители провожали русских с цветами. Многие плакали. У некоторых хористов завязались любовные романы, и они клялись вернуться, как только смогут, хотя впереди их ждала дальняя дорога и неизвестность.

Продолжение гастролей

Во второй половине августа 1924 года прибыли в Голландию. Только в Гааге дали 17 концертов. Выступили и на знаменитом морском курорте Схевенинген. Церковные песнопения произвели на голландцев огромное впечатление. Хор продемонстрировал такое бесподобное пианиссимо, такой изумительный речитатив, такую широту музыкального диапазона, каких даже музыкально образованные голландцы никогда не слышали. Пели «Блажен муж» киевского распева, «Благословен еси, Господи» и «В церкви» (П. И. Чайковского), «Спаси, Боже» и «Господи, сохрани» (П. Г. Чеснокова).

В Гааге выступали во Дворце Мира. Идея создания этого монументального здания родилась во время I мирной конференции по разоружению, созванной по инициативе Николая II в 1898 году. Дворец был построен под патронажем русского царя и королевы Нидерландов Вильгельмины на деньги американского железнодорожного магната и мецената Эндрю Карнеги.