Сергей Жаров

Рядом с закусками, на столике поменьше, стояли всевозможные напитки: вина, коньяки, виски и обязательно рюмки с холодной водкой. Доказывать кому-то в этом обществе, что не все русские пьют водку, было абсолютно бесполезно. Тем более что все без исключения казаки её пили. Но и шведы не отставали, демонстрируя, что им знаком вкус русской водки. Роль официантов сводилась к тому, чтобы убрать грязную посуду и заменить её чистой. Атмосфера царила дружеская и непринужденная. По воспоминаниям одного из казаков, «эта радушная и гостеприимная шведская колония в Рокфорде была самой дружной, спаянной из всех иностранных колоний, встреченных нашим хором в его долголетних разъездах».

И всё-таки больше всего жаровцы любили выступать в русских колониях, хотя там и платили меньше, и застолье было не таким пышным, как у шведов. Но зато было всё своё — православное. В каждой поездке по Соединенным Штатам казаки обязательно пели в городах северо-востока страны. Именно здесь проживала большая часть русских эмигрантов. Многие поселились ещё до Первой мировой войны. Приёмы в таких колониях были самые что ни на есть радушные. Русское гостеприимство чувствовалось во всем: певцов угощали наваристым борщом, вкусным холодцом с квашеной капустой, голубцами, варениками и, конечно же, водочкой. Жизнь певцы вели бродячую, многие так и не обзавелись семьями, поэтому такое гостеприимство помогало переживать многие жизненные неурядицы.

Нагрузка у хористов была очень большой. Постоянные переезды изматывали, особенно в США, где расстояния между городами, в отличие от Европы, были огромными. Постоянно приходилось жить в буквальном смысле на колесах, так как пользовались в основном автобусом. Шофер должен был быть очень выносливым человеком — часто ему приходилось сидеть за рулем по 15–20 часов подряд. При этом нужно учесть, что в середине 1930-х годов в США многополосных скоростных магистралей не было. Не существовало и кольцевых дорог, позволяющих не въезжать в крупные города. Например, в гористой местности, такой, как штат Пенсильвания, приходилось ползти чуть ли не черепашьим шагом, преодолевая на стареньком автобусе крутые подъемы и пологие спуски с очень опасными поворотами. Нетрудно догадаться, что и сами автобусы не были оборудованы для таких длинных переездов: отсутствовала вентиляция, не было туалетов… А иногда в салон проникали даже выхлопные газы.

Проезжать через такие города, как Кливленд или Филадельфия, было особенно тяжко: дорога пролегала через центр и останавливаться приходилось чуть ли не на каждом перекрестке. Пересечение такого города занимало не меньше двух часов. На юге страны попадались участки дорог протяженностью 60–80 километров, совершенно не гудронированные. Автобус двигался по такой дороге, как по стиральной доске, да еще весь покрытый пылью, особенно если перед ним трясся какой-нибудь грузовик.

Начиная с четвертого турне по Америке, хор твердо перешёл на 12-недельные гастроли. Выдержать больше было немыслимо. Контракты именно на такой срок Жаров подписывал вплоть до 1939–1940 годов. Трудно поверить, но за 84 дня Сергей Алексеевич умудрялся давать 86 полных концертов. Иногда два концерта в день, причем в разных городах. Хор находился в непрерывном движении. Ночные переезды тоже не были редкостью. Свободный от концерта день означал только одно — труппа в пути.

Каждый год 12 недель перед Рождеством были самым тяжелым временем для артистов, поэтому неудивительно, что многие не выдерживали такого жизненного ритма и увольнялись из хора. Но Жаров был непоколебим. Внутри него словно работал какой-то мотор. Он хотел обогнать время, а импресарио всей Америки зазывали его к себе, каждый год поднимая финансовые ставки концертных выступлений. Между тем хористы не становились богаче. Во-первых, многие певцы жили на два дома: их семьи оставались в Европе, и нужно было содержать жену и детей, а иногда близких или дальних родственников, бежавших из Советской России. Во-вторых, все откладывали деньги на случай несчастья — болезни или операции. Никто не был застрахован от того, что завтра у него не пропадет голос.

Кроме того, чтобы выдерживать столь нелегкую голосовую нагрузку, хор должен был обязательно хорошо питаться и останавливаться только в приличных гостиницах, что из-за постоянных переездов обходилось весьма недешево. При этом нужно учитывать, что разразившийся в Европе и Америке экономический кризис 30-х годов, выбросивший на улицу миллионы безработных, не мог не отразиться и на судьбе хора, заставляя Жарова нередко подписывать контракты и на кабальных условиях.

Незабываемое впечатление на хористов произвел город у Солёного озера — Солт-Лейк-Сити, столица штата Юта. Здесь располагалась международная штаб-квартира Церкви Иисуса Христа Святых последних дней. 50 % жителей города составляли мормоны, поэтому одно из его неофициальных названий было — Священный город святых. Петь в Солт-Лейк-Сити пришлось в храме, а точнее, в молельном доме на десять тысяч мест, у евангелистов-«возрожденцев» называвшемся Tabernacle.