Сергий Нилус - Полное собрание сочинений - Том 2

«Христос посреде нас. Боголюбивые благодетельницы наши, матушки Платонида и Мария! Благословение Божие и державный покров Царицы Небесной да почиет на вас вовеки.

Как я рад, что вы, по внушению Божественного Промысла, прислали мне на украшение св. церкви сто рублей. Действительно, из этого видна милость Самой Царицы Небесной, пекущейся о нашей обители. Для уверования же вашего подробно объясню, как совершилось это чудесное событие,

11 июля 1902 года митрополит Феогност благословил меня иконой Успения Божией Матери, художественно изображенной на кипарисовой доске. На обороте иконы своеручная надпись митрополита:

«С благословения Его Высокопреосвященства Высокопреосвященнейшаго Феогноста, Митрополита Киевскаго и Галицкаго, от Успенския Киево-Печерския Лавры Скиту Пречистыя у пещеры Преподобнаго Феодосия Печерскаго в Церковщине — в благословение».

Пред сей иконой теплится неугасимая лампада. Я особенно благоговею пред этой иконой и чту ее, как драгоценнейший дар Божией Матери. Такою же ведь иконою Сама Царица Небесная благословила преподобных Антония и Феодосия на устройство в Киево-Печерской Лавре церкви в честь Ея Успения.

Тридцатого августа сего года явилось у меня желание устроить эту св. икону по образцу Лаврской, то есть чтобы икона эта, будучи помещена над Царскими вратами, по особо устроенному механизму спускалась бы для благоговейного ее лобзания и чтобы при опускании ее певчие пели «под Твою милость прибегаем», а братия и богомольцы во время сего пения подходили и прикладывались к ней... Подумал я о сем и с горечью сказал себе: «Что ж, и сделал бы это для Царицы Небесной, да денег нет». На том, стало быть, и делу конец. Смотрю, на Покров неожиданно является ко мне одна знакомая женщина, лет семь тому назад пожертвовавшая в наш Скит Плащаницу, и говорит мне:

«Что же вы, батюшка, до сих пор не устроили иконы Успения Божией Матери над Царскими вратами?»

Я подивился да и говорю:

«Вы отвечаете на мою мысль. Я бы и очень был рад устроить, но беда в том, что не хватает денег даже на насущную потребу братии. Подходит зима: нужен хлеб, отопление, освещение...»

«Не скорбите, — говорит, — батюшка: не оставит вас Царица Небесная, да и я помогу вам». Вынимает из кармана сто рублей и подает мне. Поблагодарил я Царицу Небесную и жертвовательницу и вслед отправился в город к мастеру. Мастер объявил мне, что устройство иконы будет стоить двести рублей. Я ответил, что пока больше ста рублей дать не могу, а остальные пусть ждет, доколе не пришлет их Царица Небесная. Мастер ответил:

«Матерь Божия не замедлит».

Возвращаясь от мастера домой, заехал на почту, а там от вашего боголюбия ровным счетом сто рублей, и притом не на иное что, а на украшение храма».

«Переписал я это письмо с черновика, составленного самим о. Мануилом, — так записывает в своей тетрадке брат Савва, — и пошел с ним в кабинет к батюшке.

— Вот видишь, — говорит он мне, — будем мы только жить по-Божьему, а Господь и Царица Небесная не оставят нас. Вот видишь: не успел я и погоревать, а Царица Небесная уже прислала».

* * *

Возвращался наш батюшка из Киева в Скит. Напал на него средь бела дня разбойник, сорвал с него золотой наперсный крест, серебряные часы и полученные с почты братские 300 рублей и скрылся с ними в соседней роще. По приезде домой батюшка со слезами отслужил молебен Царице Небесной и св. Иоанну Воину, прося защитить его и вознося благодарение за свое спасение. Вскоре после этого разбойник был арестован и попал в тюрьму. Из тюрьмы он написал письмо батюшке, преисполненное угроз, даже покушением на его жизнь. Прошло немного времени, злодей, все еще находясь в тюрьме, был поражен тяжелой болезнью ног. После этого от него пришло письмо, и в нем он уже смиренно просит у батюшки прощения. Батюшка не только простил его с любовью, но и послал ему нечто от любви своей, между прочим утешительное письмо и несколько книг духовного содержания.

* * *

При приеме в число братии пришедших из міра, батюшка сначала посылал прибывшего на общие работы. Если пробудет честно месяца два или три на этих работах, то одевал в подрясник и зачислял в число временных послушников. Первым его вопросом всегда бывало:

— Скажи по совести, чего ради пришел ты сюда: ради ли Иисуса или ради хлеба куса?

При приеме же брата, вышедшего из другой какой-либо обители, он всегда говорил своим:

— Будьте с ним осторожны и мудры, как змии. Раз он вышел уже из обители, значит, он больной. Пусть сперва поработает за деньги, а там видно будет.

* * *

Пожертвовала одна киевская госпожа тысячу рублей для Скита. Прошло сколько-то времени, приезжает она в Скит и спрашивает батюшку:

— Что сделано у вас на мои деньги?

И что же? Повел ее батюшка показывать, подвел к мусорной яме, подвел к помойным трубам.

— И это, — говорит, — тоже на ваши деньги.

Очень расстроилась этим госпожа та и, не захотевши выпить даже стакана чаю, уехала домой. Через несколько дней батюшка поехал к ней.

— Не гордитесь, — говорит, — своей жертвой, а меня простите великодушно, что я вас оскорбил.