Сергий Радонежский. Личность и эпоха

К сожалению, эти записи, хотя и были известны историкам достаточно давно, не становились еще предметом изучения. Определенная попытка в этом направлении была предпринята лишь Н. С. Борисовым. Комментируя пометы на полях Троицкого Стихираря, в частности фразу о том, что «Литва грядеть с агаряны», он рисует следующую картину: «Когда слухи о намерении Ягайло двинуться на Москву дошли до князя Дмитрия, он обратился к Федору Си-моновскому, племяннику Сергия. Дмитрий просил Федора не медля поехать в Троицкий монастырь и уговорить дядю отправиться к Олегу Рязанскому с тем, чтобы убедить его воспрепятствовать намерениям Ягайло. Исполняя волю князя, симоновский игумен явился на Маковец и наедине беседовал с Сергием… Взвесив все, Сергий решил отправить в Рязань своего келаря – второго человека в обители после самого игумена. Вероятно, это был тот самый келарь Илья, о кончине которого летопись сообщает под 1384 г. Выслушав распоряжение игумена, Илья наскоро собрался и в тот же день поехал в Рязань. Вероятно, он имел при себе грамоту Сергия к Олегу… Вслед за Федором Симоновским из Москвы прибыл… Исакий… инок московского Андроникова монастыря… Не зная о миссии Феодора, он счел своим долгом сообщить Сергию те же тревожные вести. От него-то и узнали троицкие монахи о предполагаемом нападении Ягайло: сам Сергий не стал раньше времени разглашать привезенные Феодором новости. Встревоженные братья не спали; и когда среди ночи у ворот обители раздался шум и скрип телег, все переполошились».[809]

Однако вряд ли все это имело место в действительности. Сравнивая записи в Троицком Стихираре со «Сказанием о Мамаевом побоище» и летописными известиями, можно извлечь дополнительную историческую информацию. По свидетельству «Хроники литовской и жмойтской», великий князь Дмитрий, простояв несколько дней на поле битвы, начал обратный путь переправой через Дон в «празник всемирнаго воздвижения», то есть 14 сентября, когда отмечается Воздвижение Креста Господня.[810]

Эту дату подтверждает и Никоновская летопись, сообщающая, что «стоя князь великый за Дономъ на томь месте 8 дний» (отсчет количества дней, проведенных московской ратью за Доном, начался с момента ее переправы накануне Куликовской битвы). В Коломну московские рати пришли 21 сентября и, торжественно встреченные в ней коломенским епископом Герасимом, пробыли в ней четыре дня.[811]

В это время в Москве готовились к предстоящему триумфальному входу победоносных войск.

«Хроника литовская и жмойтская» сохранила его уникальные подробности. Он состоялся «в день празника Пре-святыя Богородицы», то есть на Покров Пресвятой Богородицы, отмечаемый 1 октября. Митрополит Киприан встретил великого князя в Андрониковом монастыре. Через четыре дня пребывания в Москве Дмитрий Донской отправился в Троицкий монастырь вместе с князем Владимиром Серпуховским и литовскими князьями – братьями Ольгердовичами. «Преподобный же отец Сергий стрете его с кресты близ монастыря и знаменовав его крестом, рече: „Радуйся, княже великий, и веселися и твое христолюбивое воинство“. И вопроси его преподобный о своих черноризцах. Отповидел ему великий князь: „Ти ми, святый отче, при святых твоих молитвах победих своя враги: твой бо изрядный вооружитель рекомы Пересвет победил подобнаго собе богатыра от варварския стороны, и гды бы, отче святый, не твой крепкий вооружитель Пересвет, было бы многиы христианом от того убиеннаго им татарина горкую чашу смертную пити“. Потом великий князь помолися во обители святой и слухал литоргии святой, вкуси хлеба от трапезы тоя святой обители по прошению преподобнаго Сергия. Воздавши по сем благодарение, поиде на Москву».[812]

Очевидно, с предполагавшейся торжественной встречей великого князя и были связаны те события, которые произошли 21 сентября 1380 г. в Троицком монастыре. Феодор Симоновский не случайно появился в нем. По свидетельству исторической выписи Екатерины II о Сергии Радонежском, Феодор «ходи со князем великим в поход на Мамая».[813] Если это так, то становится вполне понятным прибытие Феодора в Троицкий монастырь. Он, вероятно, сообщил своему дяде о гибели на Куликовом поле Пере-света и попросил помощи в организации перевозки его тела в Москву. Именно с этой целью и был послан в Рязань келарь, отвечавший за все хозяйственные дела в обители. Что же касается инока Исаакия, он, несомненно, был направлен митрополитом Киприаном с известием о предстоящей торжественной встрече войск в Андрониковом монастыре. Очевидно и то, что телеги, подъехавшие к обители поздней ночью, везли различного рода припасы для готовившейся поездки Дмитрия Донского в Троицкую обитель. С учетом этого становятся понятными и позднейшие записи Епифания, в частности об угощении его вином (вероятно, в день торжественного визита великого князя в Троицу).