Серийные убийства в Австралии. Хроники подлинных уголовных расследований

Суд признал недоказанной вину Бантина и Вагнера в смерти Сьюзан Аллен. Бантин утверждал, что женщина умерла от сердечного приступа, и судебные медики не смогли доказать обратного. Также возникли вопросы по обстоятельствам гибели Элизабет Хэйдон. (Всё испортили показания её сестры, Джоди Эллиот, утверждавшей, что она видела движения занавесок в спальне Элизабет после того времени, как та была убита согласно версии обвинения. При этом Вагнера, по её убеждению, в доме не было, а Бантин находился рядом со свидетельницей. Теоретически, с занавесками мог «играть» Марк Хэйдон, но его никто так и не обвинил в соучастии в этом убийстве. В общем, противоречие это в ходе судебного разбирательства устранить так и не удалось.). В результате присяжные посчитали, что обвинение не сумело доказать вину Бантина и Вагнера в убийстве Элизабет Хэйдон, хотя её расчленённый труп и был найден в Сноутауне, и особых сомнений в том, что к этому приложили руки обвиняемые, ни у кого не было.

Марк Хэйдон был осуждён за соучастие в убийствах в форме недонесения и за незаконное обогащение. Он был приговорён к 25 годам тюремного заключения без права досрочного освобождения в течение первых 8 лет.

Марк Хэйдон на выходе из суда. Не будет преувеличением сказать, что Марк – самый загадочный персонаж всей этой полудебильной компании наркоманов и убийц. Никто из подельников не сказал, что Марк Хэйдон убивал хоть одну из более чем десятка жертв. Он даже их не пытал, не расчленял и не пробовал на вкус. Однако, он всё время был рядом с Бантином и отзывался на любые его просьбы. Почему так случилось? Ответ может показаться удивительным, но скорее всего, Марк Хэйдон просто искал мужскую дружбу и чувство сопричастности с общим делом. Когда его просили помочь, он всегда помогал искренне и с душой, не считаясь с напрасно затраченным временем и силами. Просто помогал он убийцам и не считал это зазорным. Такая вот моральная слепота…

Ретроспективный анализ следствия и судебных процессов, который можно сделать на основе открытой информации, заставляет довольно критично оценить успех австралийских правоохранителей. Если заслуги криминалистов в сборе и фиксации улик неоспоримы, то результаты работы оперативных сотрудников и следователей прокуратуры заставляют не без оснований усомниться в их компетентности. О том, что наружное наблюдение SAPOL постоянно теряло контакт с объектами разработки, отмечено выше неоднократно. Несмотря на постоянный перехват телефонных разговоров, правоохранители на протяжении многих месяцев ничего не знали о тайне в Сноутауне и месте сокрытия автомашины пропавшей без вести Элизабет Хэйдон. Даже после установки наружного наблюдения подозреваемые длительное время продолжали пользоваться банковским картами своих жертв, и никому из полицейских не приходило в голову выяснить, чьи же деньги и в каких суммах обналичивают подозреваемые? Совершенно анекдотично выглядит ситуация с невозможностью полицейских открыть дверь в банковское хранилище, что вызвало потерю драгоценного для них времени. Фримен буквально на коленке изготовил отмычку, с помощью которой Бантин без проблем проникал в это помещение, а вот детективы SAPOL на долгие 4 часа застряли перед нею.

Помимо замечаний к работе оперативного состава имеется и масса вопросов по качеству работы следственных работников «Диаграммы». В этом очерке упоминалась Вероника Трипп, жена Джона Бантина, давшая на этапе следствия изобличающие показания. Все её рассказы попали в обвинительное заключение, а сама дамочка была заявлена в качестве свидетеля обвинения и… только в зале суда выяснилось, что Вероника имеет большие проблемы по части психического здоровья и является ограниченно дееспособной. Причём дефекты её развития были довольно очевидны с самого начала, но прокурорские работники закрыли на всё глаза просто потому, что эта женщина говорила то, что их устраивало. В результате все показания Вероники Трипп были судьёй признаны юридически ничтожными, и адвокаты обвиняемых получили замечательный повод покуражиться над небрежностью государственного обвинения. И они были правы – таких «проколов» грамотный обвинитель допускать не имеет права.