Серийный любовник

– Э-э, не спеши, – усмехнулся Стас, прихлебывая чай. – Самое интересное впереди. Одно совпадение все же есть. Похоже, нашего фалериста все же убили. Видишь ли, он был в ту ночь на улице не один. Видели его с мужчиной. Причем мужчина его ждал возле аптеки на улице, он старательно, как нам показалось, не попадался на глаза даже случайным прохожим. А потом старик пулей вылетел из-за столба на проезжую часть именно в тот момент, когда там проезжала машина.

– А может, и не было его? – предположил Орлов. – Может, это ваши фантазии и домыслы?

– Был! – уверенно заявил Крячко и дотянулся до своей папки, лежащей на подоконнике. – Еще как был. Даже словесное описание есть. И характерные особенности, которые могут идентифицировать его, выделить как-то среди других. Все не очень точно, но главное, что он был. Вот… – Стас достал из папки лист бумаги и протянул генералу. Орлов нацепил на нос очки и стал читать, то хмыкая, то одобрительно покачивая головой. Наконец он отложил листок и посмотрел на сыщиков:

– Слушайте, а ведь дело-то хреново оборачивается. Там было два случая, когда естественная смерть слабенько имитировалась, здесь имитировали несчастный случай. Что у нас в городе творится, можете сказать?

– Ну, сказать нам должен ты, теоретик, – пожал плечами Гуров и взял, наконец, свою чашку. – Ты подсуропил нам это дело, значит, у тебя в голове что-то было, какая формулировка сложилась. Мы тебе таскаем данные. Делай выводы, накладывай эти данные на свои идеи…

– Нанизывай, так сказать, мясо наших данных, – засмеялся Крячко, – на шампур своих мыслей.

– Все, кончили глумиться над старым другом? – Орлов осуждающе посмотрел на сыщиков. – И не стыдно?

Они немного посмеялись, прихлебывая чай, потом замолчали. Каждый чувствовал, что давно уже не сидели вот так, втроем, не проводили вместе выходные с семьями, не выезжали вместе на природу или к кому-то на дачу. Гуров посмотрел на часы и вспомнил, что не позвонил Маше, не предупредил, что задерживается. Звонить или теперь уже поздно? Вроде хочешь как лучше, а сам разбудишь уснувшую женщину. Тихо пискнул мобильный телефон. Лев взглянул на экран и улыбнулся.

«Тебя ждать сегодня? Если ты скоро, то я не буду ложиться».

– Маша? – спросил Орлов. – Напиши, что выезжаешь. Надо закругляться на сегодня, ребята.

Лев набрал текст и отправил жене. Интересно, подумал он, а как бы сложилась его служба, его жизнь, если бы он не встретил на своем пути Марию Строеву? Может, так бы и остался холостяком? Или женился на другой женщине? Она сначала показалась бы красивой и теплой, а потом оказалась бы глупой, сварливой и недоброй бабой. Ну, что уж так о себе. Неужели не разобрался бы в женщине? Оп, тогда стоит признать, что мог встретить и другую хорошую, мог бы жениться на ней и прожить всю жизнь счастливо? Тьфу, тьфу!

– Ты чего расплевался? – удивился Орлов.

– Не скажу, – улыбнулся Лев. – Бывают в голове такие дурацкие мысли, что в них даже лучшим друзьям не признаешься.

Чисто выбритый Осипов вошел в кабинет на Петровке и вежливо кивнул головой полковникам, потом капитану Григорьеву – оперативнику МУРа. Гуров осмотрел бывшего участкового с ног до головы и усмехнулся:

– Ну, вот таким ты мне больше нравишься. А то лежал там, помирал и весь белый свет ненавидел. Дел у нас с тобой по горло, поэтому проходи, болезный, присаживайся.

– Я не болезный, я раненый, – поправил Осипов, улыбнувшись одними губами и пожимая руку Гурову и Крячко.

– Раненый – это слово гордое, – хмыкнул Стас, поднимая вверх указательный палец. – Оно предполагает борьбу и страдания, во имя борьбы понесенные.

– Ладно тебе! – остановил его Гуров. – Видишь, парень тоже сам себя побеждает. Победишь, а, Сергей?

– Пить больше не буду. От слабости это все, – буркнул Осипов. – Я много думал там, в больнице, особенно ночами, когда бессонница. Жизнь, она шансы редко подбрасывает, ждать замучаешься, а пока ждешь, жизнь может и кончиться. Так что упускать своего не стоит. Так можно все упустить. Я вот чуть не упустил. Мог меня этот Гера и насмерть пырнуть, вот и вся была бы сказочка про белого бычка.

– И хорошо, Сережа! – похлопал Гуров бывшего участкового по плечу. – Давай проходи, садись. Дел у нас невпроворот. Знакомься, это капитан Григорьев. Ему поручено дело о пенсионере… как его, Борисовский?

– Да, – кивнул невысокий черноволосый капитан с густыми бровями. – Всеволод Игоревич Борисовский. В прошлом сотрудник Исторического музея, фалерист.

Фалеристикой занимался, и будучи уже на пенсии. Так сказать, по привычке.

– А что это за профессия такая? – удивился Осипов. – Фалерист?

– Ну, это не столько профессия, Сергей, – ответил Гуров, – сколько хобби, увлечение. Борисовский изучал награды, нагрудные знаки всех времен, которые имели хождение в России. Что-то коллекционировал, но в научных кругах он считался крупным специалистом по этим вопросам. Всю жизнь изучал эту область. И был историком по образованию. Давай, Максим, что у нас есть на этого Борисовского?