Читаем Серпантин полностью

- Молчи! - рявкнул пришелец. - Ты его боишься. А теперь смотри - его не стоит бояться, - с этими словами он со смаком ударил Матвеева в лицо...

Манко так и не понял, почему Матвеев даже не попытался прикрыться... Дело было, наверно, в гипнозе... Манко отпил ещё вина и вспомнил, как в комнату заплыла шаровая молния... Он иногда заглядывал в книжки, которые лежали на столе у секретарши, и однажды, перевернув очередную, лежавшую буквами вниз, прочёл про молнию... Как она заплыла в комнату, как вилась вокруг рассказчика... как будто это было с ним самим...

А потом нырнула в трубку чёрного старого телефона... И там, внутри, что-то произошло... Подземный ядерный взрыв... Чёрная дыра... Проглоченное солнце... Снаружи ничего не было видно... Телефон по-прежнему стоял на столе, с виду такой же... Но на самом деле он весь теперь состоял из праха... Когда рассказчик пришёл в себя и взял трубку... Телефон моментально рассыпался... На столе осталась только кучка чёрной пыли...

Но к чему это? - подумал Манко, - а чёрт его знает, к чему... Или там, голем... Хотя это уже совсем из другой оперы... Но этот мудак ведь на наших глазах не рассыпался...

Стало быть, некто взял Матвеева за руку и повёл к дверям в раздевалку. На ходу обернулся и, осклабившись, сказал:

- Теперь тебя никто не будет обижать, маленький. Вот увидишь, - и дверь в раздевалку захлопнулась.

Пацаны смотрели затравленно друг на друга и ждали, что будет. Как овцы, блядь, ягнята, агнцы... Стыдно вспомнить... Но ведь и сам не кинулся с кулаками на дядьку... Прошло много времени, прежде, чем дверь приоткрылась, послышались голоса. "Всё, он уже понял. Оставь его..." "Нет, он не понял..." И снова глухие удары, и снова чей-то голос "Хватит уже, я сказал!" Дверь распахнулась, и в зал влетел Матвеев. Дверь захлопнулась, Манко успел заметить лица его спасителей...

Теперь Манко уже точно знал, что вспоминал этот эпизод раньше. А потом перестал и забыл... Память как та картинка.. Так посмотришь - ваза, так - профили двух лиц... А может, это я сам теперь из угольной пыли? - подумал Манко, - или тот, кто спал на дороге? Нет, тот был из крови... Если только он там был...

В школе на уроке литературы он однажды спросил учительницу: "Почему написано, что его убили, а через несколько страниц он снова на коне скачет?" "Потому что раньше слово имело и другое значение, - сказала учительница, - употреблялось в смысле "побить". "Ой, он меня убил!" В смысле, сильно побил..."

В этом смысле Матвеев в тот вечер был точно убит, никто не решался смотреть на его жуткое лицо... Кроме Манко. Он-то смотрел, он всё время пытался встретиться с заплывшими глазами... Все разошлись, остались только он и Матвеев. Молча вышли из здания. Это было в порядке вещей, они ведь жили в соседних домах, часто ехали домой вместе. Во дворе Матвеев сказал: "Пойдём, я тебе что-то покажу".

Или нет, это было в другой вечер... Точно, в другой. После того, как его избил гость из ниоткуда (никто его ни до, ни после не видел ни в одной секции), Матвеев нарушил молчание только, когда они подошли к ограде парка. К чёрной чугунной ограде, в которой кто-то автогеном вырезал дыру. За год перед этим, когда Матвеев подвёл его к этой дыре впервые, прежде, чем они нырнули в казавшуюся с улицы полностью беспросветной, темень, Матвеев провёл инструктаж. Парк пользовался очень дурной славой и сам бы по себе Манко никогда туда не полез в такое тёмное время... Но Матвеева всегда тянуло напролом, а Манко не мог признаться в трусости... Матвеев показал ему несколько запрещённых приёмов. На случай, если в парке на них нападут.

Оглядываясь назад, Манко понимал, что приёмы были совершенно бредовыми... Типа: достать копеечку, подбросить, и тогда нападающий непроизвольно задерёт голову... А ты тем временем изо всей силы ударишь его ребром ладони прямо по кадыку - он тогда задохнётся... На время, достаточное, чтобы убежать... Вспомнив, как серьёзно Матвеев всё это говорил, Манко не мог не рассмеяться... Причём, всё это должно было происходить в темноте... Матвеев просто дословно пересказывал чужой текст, - подумал Манко...

Но один из приёмов был менее абсурдным: удар в нос открытой ладонью. Косточка тогда могла войти в мозг, и это мог быть смертельный удар, на ринге он был строжайше запрещён.

В тот вечер после избиения, когда они подошли к чёрной ограде, Матвеев посмотрел на Манко и, усмехнувшись, сказал: "Ну что, Лёнечка, а теперь я буду тебя пиздить. Справедливо?"

Манко испугался. Все матвеевские приёмы пронеслись в голове, и вообще в тот вечер уже всё казалось возможным... Вспомнилось, что в этом парке недавно нашли мёртвую девушку с бутылкой шампанского в пизде... Не говоря о том, что каждый месяц кого-то с заточкой...

Когда Матвеев рассмеялся, Манко подумал, что это не его смех... Хотя что удивительного, странно, что он вообще мог смеяться в этой синей маске...

Манко понял, что это была шутка. И после этого стал уважать Матвея ещё больше. За то, что он после всего способен был шутить...

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы
Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза