Серпантин

Роза, медуза, кинжал в букете... Доплер почувствовал, что всё это уже выходит за рамки... Да и количество крыс переходило уже всякие пределы разумного... Какой-то крысиный коктейль... Крыса, выпрыгнувшая изо рта сумасшедшего бандита... В рассказе Гомбровича крыса залезает в рот... Пора, - подумал Доплер, - пора сматывать удочки, иначе не такое начнётся бембергование... Бембергование бембергом в берг....

- Берг, - вслух сказал он, - я устал немного, а ещё надо на базар зайти...

- Пойдём, пойдём, - сказала Лена, - до свиданья, мальчики!

Ночью Доплеру снился всё тот же "Богдан"... Откуда-то он знал, что это "Богдан", вот только Богом ли он теперь был дан, или наоброт... Дан: Бог... Найти то-то и то-то... Доплер часто во сне задавался натурфилософскими вопросами, ставил мыслимые и немыслимые эксперименты... "Богдан" теперь выглядел не так, как днём... Обстановка напоминала старинный охотничий замок, пылали факелы, на стенах висели оленьи рога, на паркете кое-где виднелись толстые лужицы медуз. Поэт в очень светлом костюме и рубашке с красными цветами взял Доплера под руку и обратил его внимание на то, что под каждыми рогами висит табличка. Доплер прочёл одну, другую, третью... Все фамилии были ему известны... Похоже было, что это орден рогоносцев... Открылись кованые двери и начался бал... Всё закружилось под музыку вальса... Только поэт не танцевал, он молча стоял у окна... В руке у него была тёмно-зелёная керамическая чаша... В тот момент, когда он поднял её к устам, руку его перехватила женщина в длинном платье с павлиньими перьями. "Пусти, Шинель, - сказал поэт, - я выпью эту чашу до дна..." "Нет, - сказала женщина, - у тебя уже был один апокалипсис... Я не дам тебе ещё раз нас всех угробить..." Между ними завязалась борьба, но чем она кончилась, Доплер так и не узнал. Он успел увидеть внутренним оком красные брызги вина, великолепный паркет и ножки танцующих... Точнее, только короткие фрагменты ножек, потому что все они были обёрнуты в мешки...

Проснувшись, Доплер подумал, что это были не мешки, а... "Старые добрые холщовые бахилы... Раньше их выдавали при входе в некоторые музеи... И мы скользили на них по ореховому паркету... Между холстов передвижников... А теперь их выдают на входе в некоторые сны, - думал Доплер, глядя на Лену, завернувшуся в простыню, - хотя музей у нас как раз наяву... Кровать с железной сеткой... Да я и сам... Музей кино... Никелированное быльце... Вот это уже точно забытое слово", - Доплер немного покачался в сетке, и Лена проснулась. Он стал разворачивать её, одновременно покрывая поцелуями...

- Представляешь, а я во сне видел карнавал... Некоторые танцевали в мешках, а некоторые в бахилах... Но ты же не знаешь, что такое бахилы...

- Как это - я не знаю, - сказала Лена, - у меня они есть...

- Ничего у тебя нет... Вот это всё, что у тебя есть...

- А у тебя зато такой нет, - сказала она тоном совсем маленькой девочки и убрала его руку. Повернулась спиной, попробовала снова завернуться в простыню.

- Ты просто не видел мои сапоги, Доплер, - сказала она, - они - бахилы...

- То сапоги, - сказал Доплер, переворачивая её на спину, - то другое, а просто "бахилы" - это такие...

- Ну и чёрт с ними, Доплер... Похожи на бациллы... И хорошо, что у меня их нет... Ой, насилуют...

Доплер, взявшись руками за железные прутья изголовья, резко подтянулся...

- А что такое быльце, ты знаешь? - проговорил он прежде, чем съехать вниз.

- Наверно, ещё одно название... Того, что сейчас во мне? Или какой-то его части...

- Нет...

- Говори тогда, холодно, горячо или тепло...

- Нет, это ты говори...

- Так нечестно, Доплер... Я же первая... Ну ладно... Вот сейчас было тепло... Вот так... Да, да, да, да!..

- Так что такое быльце, Доплер? - вспомнила она, вернувшись из душа. - Оно бывает в пуху? Говори же, холодно, тепло, горячо? И вставай, лежебока, а то уже скоро полдень, а мы всё никак...

- Ну, раз мы всё никак... Тогда я тебе подскажу, а то ты будешь целый день гадать...

- Кто? Я?

- Ты. Быльце - это самое холодное, что есть в этой комнате.

- А-а, поняла... Это то, на чём ты подтягиваешься по утрам... Но не я... Я угадала?

- Да. Но теперь пришла моя очередь гадать... Лен, ты имитируешь оргазм?

- Ну что ты, Доплер... Вообще не ожидала от тебя такой пошлости... Я просто играю в слова! Ты же сам начал... Ой, а что ты хочешь с ними сделать? - спросила она, увидев, как он снимает со стены часы и вынимает из них батарейки.

- Они слишком громко идут... Когда я ночью просыпаюсь... Потом трудно уснуть из-за их тиканья, - сказал Доплер и положил часы циферблатом вниз на щербатый подоконник.

- Ты странный, Доплер, - сказала она, когда они вышли из комнаты, - знаешь, когда ты вынимал из часов батарейки, у тебя был такой вид... как будто ты вынимал их из меня.

- Смотришь в корень. Если будешь себя плохо вести, я так и сделаю!

- Ха-ха, - сказала она и толкнула его в плечо, - теперь у тебя тумбочка на батарейках, и... Смотри, Доплер, если ты будешь себя плохо вести, она от тебя уйдёт!

- Мораль: не хранить в ней деньги?