Серые братья

– Вот и вся хитрость, – продолжал Глустор, кривясь и поглаживая ушибленное колено. – Мы ведь не один раз у тебя здесь бывали. Слуга, когда отпирает замок, не очень таится. А как выглядит ключ – запомнить нетрудно. Вчера вечером Воглер дал нам умелого кузнеца, и мы нарисовали ему форму ключа и размеры. За ночь он отковал и выточил десяток ключей одинаковой формы, но чуточку разных размеров. Уж один-то из них к твоему бы замку подошёл.

– Для чего это было нужно? – поинтересовался озадаченный Дюк.

– Ну, ты ведь даёшь знак слугам – когда отомкнуть двери. Или когда принести деньги за наш товар. Если бы мы сняли твою голову – кто бы позвал слугу, чтобы он отпер дверь? А так – мы открыли бы её сами, и неслышно прокрались наверх. Вся охрана твоя – обычно в доме, на конюшню они не заходят. Мы перекололи бы ваших лошадей, сели бы на своих… Воглер обещал нам хор-рошую сумму.

– Но, – Дюк снова вытер пот, – что же вы меня не зарезали сразу? Ведь мы два часа перебирали товар, и как раз за эти два часа мой телохранитель вернулся!

– Жадность подвела, – сокрушённо покачал головой Глустор. – Мы хотели дождаться, когда сойдёмся в цене и ты дашь знак принести сюда деньги. Вот после этого мы и ушли бы – и с твоими деньгами, и с твоей головой. Кто мог знать, что ты обзаведёшься таким зверем? – Глустор с ненавистью посмотрел в сторону угрюмо сопящего, вытирающего кровь Бэнсона. – Ведь не было, не было у тебя его раньше!

– Я его недавно нашёл, – сказал задумчиво Дюк. И добавил недоверчиво-восхищённо: – Да-а, как судьба повернулась! Хорошо, Змей, что ты денег-то не берёшь! Я бы с тобой до конца дней не расплатился!

Бэнсон, не отвечая, подошёл к начавшему приподниматься второму гостю, и принялся вынимать у него из-под одежды и отбрасывать в сторону оружие. Глустор, сдерживая стон, сел, вытянув ушибленную ногу. Дюк, нервно облизав губы, заговорил:

– Я слово дал. Отпущу. Но не только отпущу, а ещё и заработать позволю. Сколько тебе обещал за мою голову граф… То есть Воглер? Нет, можешь не произносить. Просто умножь эту сумму на два. И получи её – в обмен, как ты уже догадываешься, на что.

– К Воглеру так просто не подобраться, – деловито сообщил Глустор. – Он тебя осторожнее во сто крат!

– Не мне вас учить! – холодно парировал Дюк. – Воспользуйтесь его нетерпением и азартом, когда сообщите, что принесли мою голову. Да не раскрывайте мешок, требуя сначала принести деньги.

– Ладно, мы ещё над этим подумаем. Ты скажи, вот этот товар ты покупаешь? Зря, что ли, работали? Вот эти три головы, например. Это семья! Видишь, отец, дед и сын. Отличаются одинаковыми, непомерно большими, загнутыми носами. Мы их несколько дней отслеживали, ждали безлюдной минутки. Вот, три головы – и у всех одинаковые, очень приметные носы. Что это тебе – не товар?

– Дурак ты, Глустор.

– Был бы дурак, – Глустор свёл брови, – я бы не вытянул на столько лет такое опасное ремесло.

– Ну, ты просто удачливый дурак. Вот скажи, что станет с этими носами, когда черепа обварят и отскребут от хрящей? Носатых черепов не бывает!

– Ч-чёрт, правда. Но вот за эти-то, что ты отобрал, за эти заплатишь?

Бэнсон, сложив в один кулак отобранное у гостей оружие, свободной рукой поднял два своих мешочка с золотыми аркебузными ядрами. Незаметно опустил в карман. Но, оказалось, не так уж и незаметно.

– Слушай, Змей! – весело крикнул опьянённый от осознания минувшей опасности Дюк. – Ты что же, в них свинец положил?

– Нет. – Бэнсон повёл залитым кровью лицом. – Золото.

Дюк оглушительно расхохотался.

– А как, – он пытался выговорить сквозь смех, – как ты узнал, что у них на уме? Ты ведь сразу их положил, едва вошёл в залу!

– Ты знаешь ведь, куда я ездил, – нашёлся Бэнсон. – После этого у меня все чувства обостряются невероятно. До того, что я даже мысли вижу.

– Любые мысли? – осторожно спросил, перестав смеяться, раскрасневшийся Дюк.

– Нет. Только опасные.

– Так ты берёшь эти? – Глустор, склонившись, катнул, словно мяч, одну из голов.

– Ну, а ты сколько денег рассчитывал за них взять?

Бэнсон, отвернувшись к двери, едва сдерживая себя, тихо скрипнул зубами.

Глава 4

Раритет

Дюк велел Бэнсону спать в коридоре, примыкающем к собственной спальне. Он распорядился принести наверх, в этот коридор, большую кровать, на которой Бэнсону надлежало располагаться на ночь. Телохранителю поручалось придвигать своё ложе вплотную к двери спальни, а затем уже засыпать.

Последний визит