Серые мышки сексом не занимаются

 Потому дома у меня никогда и не было, потому всегда я стремилась уйти. Я не могла не чувствовать, не могла не понимать и не могла признаться самой себе. И сейчас этот кошмар с головой накрыл. Он же не позволял себе лишнего. Он же никогда меня не компрометировал и не трогал. Он просто жил дальше. А Карина медленно старела и умирала рядом с ним.

 — Ты уйдёшь?

 — Уйду, — кивнула я.

 — Я понимаю. Карина не полностью права, — в темноте палаты его глаза сияли двумя звёздочками, — Это всё…, когда ты уехала. Она беспочвенно ревновала и убеждала меня во всяких глупостях, а потом ты уехала и вернулась однажды, уже совсем другая. Взрослая. Так непохожа была на Карину, на себя. Ты походила на мать, очень сильно. Я… не знаю, мне странно тебе всё это говорить, я никогда не хотел признаваться. Мне это не нужно, понимаешь. Я, возможно, подсознательно искал повод уйти от Карины… Её измена — повод. Её шантаж — повод. Но мои чувства поводом не были, потому что я ни за что бы не признался. Тебе не о чем переживать, хотя ты всё равно будешь. Быть может, я освобожусь от Карины, от тебя и всё изменится…

 — Быть может, — на одной ноте ответила я.

 — Ты простишь меня?

 — Быть может, — на одной ноте ответила я.

 — Ты вернёшься однажды?

 — Быть может, — заплакала я, — Помоги Карине. Это всё твоя вина. Ты её уничтожил…

Костя кивнул и сжал голову дрожащими руками, а я вышла из палаты. Бросилась по коридору и на крыльце упала в руки Киры, которая ждала, прячась, под козырьком.

 — Ладно, ладно, — шепнула она, гладя меня по спине, — справимся.

 — Справимся… — ответила я, — Карине нужно помочь.

 — Поможем.

 — И Алису тебе вернём.

 — Как? — Кира отстранилась, глядя на меня, как на дурочку.

 — Я что-нибудь придумаю, обещаю. Давай ещё немного покатаемся, а?

Глава 47. Ян

Карина уснула и мы с Алисой остались одни. Она достала вино и теперь печально его пила, а напротив стоял бокал для меня.

 — Как ты? — Алиса подняла на меня свой олений, мутный взгляд.

 — Хочу чтобы ты вернулся.

 — Я не вернусь.

 — Тогда не очень…

Мы замолчали, наверное потому, что сказать друг другу было нечего. Не сходились мы с Алисой полюсами. И всем она была хороша, но не моё. И я ей был нужен только как объект, присутствующий в жизни исключительно для страданий.

 — Неужели ты была счастлива? Неужели из-за меня, а не из-за Киры. Это же она для тебя всё делала, не я. Она тебя любила, холила и лелеяла. А я так, брал арендную плату.

 — Мм, — выдохнула Алиса, не зная, что сказать, — Я…

 — Вспомни. Я ничего для тебя не делал.

 — Ничего…

 — Я никогда ничего не обещал.

 — Не обещал…

 — Тогда почему?

 — Не знаю, — Алиса упала грудью на столешницу и спрятала лицо в ладонях.

 — Алис? Кира же тебя любит. А ты её?

 — Не знаю, — она уже почти плакала, ну по крайней мере сотрясалась будто от рыданий.

 — Алиса…

 — Ян, понимаешь, — она подняла голову и судорожно вдохнула, а потом выдохнула. — Я очень сильно запуталась. И ты мне не помогаешь, это правда. Но… Я слишком нужна Кире, я этого боюсь. Ты лёгкий… ты во мне не нуждался. Ты мог не звонить и не писать, не брать трубку и потом не перезванивать. Ты лёгкий и воздушный, почти несуществующий. Сегодня ты с нами, а завтра тебя нет, но ты делил со мной на двоих ответственность за Киру, и я правда в тебе нуждалась. Ты отвлекал её, а я не боялась… Теперь мне очень страшно. Она же не такая. Я ей правда нужна. Она несчастная и очень одинокая.

Образ Алисы, к которому я привык на глазах рушился, всегда я считал именно эту мягкую девушку слабым звеном. Всегда считал, что она за нас с Кирой цепляется, но стоит системе рухнуть — упорхнёт страдать в одиночку. А теперь мне открывалась совсем другая сторона, которая, стоит признать, шокировала.

 — Кира — самый израненный человек из всех, кого я встречала. Она же всегда была одна. Её никогда не любила мать, у неё не было отца. Она ненавидела Сафо из зависти и боли, потому что это всё, что у неё было. Всё сложно. И очень запутанно, а я слабая, чтобы это распутывать. А ты был таким лёгким… и Кира была такой счастливой. Она могла плакать на моём плече, а потом приходил ты и развеивал скуку, и я перекладывала на тебя свою ношу, чтобы отдохнуть. Смотрела, как ты наводишь свои порядки и живёшь на одном дыхании, и вся Кирина мрачность исчезала. Никто не может устоять, когда ты влюбляешься в жизнь. Ты заставляешь влюбляться всех. Я не смогу тащить эту ношу одна. Я слабая…, — повторила она снова, — Кире нужна опора… Ты уйдёшь. С Сафо. И я, наверное, тебя понимаю. Ты влюблён. С тех пор, как появилась она — ты будто приземлился. Ты стал тянуться не к полёту, а к одной точке, которая тебя держала. Ты стал не парить, а вращаться, как спутник вокруг планеты. Твои взгляды стали приковываться к Сафо, ты всегда оборачивался к ней, будто внутри был магнит. Каждое твоё движение стало направляться в её сторону. Ты садился всегда напротив неё, всё делал так, чтобы быть рядом с ней. Я чувствовала это с первого дня.

Мой источник лёгкости, превратился в чужой спутник. Гравитация победила невесомость. Сафо — твоя сингулярность. Точка, в которой ты становишься бесконечен.

 — Ты так…