Серый Дол

Ужас пронзила её тело. Зана закричала, сбросила когтистую лапу со своего плеча и, кинувшись вперёд, упала на колени. Боль впилась правую ногу, но страх оказался сильнее. Не поднимаясь, девочка поползла на четвереньках в спасительную тьму коридора, прочь от монстра за спиной. Ужас стучал в висках, слёзы лились по щекам. А в ушах продолжал звучать хриплый рык: «Зана! Зана! Зана!»

«Он знает, как меня зовут!» - с ужасом осознавала девочка, и этот факт усиливал её страх тысячекратно. Сердце разрывало грудь, пот заливал глаза. Она во что-то врезалась головой, грохот заполонил тьму, и она отшатнулась в другую сторону. Через секунду Зана упёрлась в стену, вскрикнула от неожиданности, снова поползла куда-то прочь. Но ориентироваться во мраке уже не могла. Она не понимала, куда нужно ползти, чтобы добраться до двери, из-за которой её звала ночь. Темнота обступила девочку со всех сторон. Спасительная улица оказалась вдруг недосягаемо далеко, а монстр где-то совсем рядом, вот-вот он схватит её своей когтистой лапой. И тогда силы оставили Зану, паника победила, она свернулась на полу калачиком и зарыдала от ужаса и боли, смиряясь со своей неизбежной участью быть убитой чудищем в этом горячем мраке.

***

Сайн сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступени. Он летел на крик дочерей, и фонарь в его руке опасно раскачивался. На первом этаже, возле большого стола за которым они обычно трапезничают, и поваленного на бок стула, лежала Зана, свернувшись в позе эмбриона, и громко рыдала. Рядом с ней стояла Илия, и тоже плакала, но не приближалась к сестре. Две другие девочки жались в дверном проёме своей комнаты со страхом и непониманием наблюдая за происходящим.

- Я не знаю, что случилось! – закричала Илия сквозь слезы, увидев отца. – Она встала с постели. Я попыталась остановить её…

Сайн опустился рядом с Заной. Положил руку ей на плечо и тут же девочка закричала, стала отбиваться, молотя по воздуху руками и ногами.

- Оставь меня! Оставь! – срывая голос, завопила Зана.

- Что с ней, папочка?! – все сильнее поддавалась истерике Илия. – Почему она нас не узнает?!

- Уймись ты! – рявкнул на старшую дочь Сайн.

Он поймал в воздухе руки Заны и протянул девочку к себе.

- Отпусти! Не надо! – истошно выпила она. – Пожалуйста! Умоляю! Отпусти! Отпусти!!!

- Зана! Доченька! Зана! – пытался докричаться до нее Сайн. – Это папа! Зана! Я не сделаю тебе ничего плохого! Тише! Тише!

Он прижал из последних силы выбивающуюся дочурку к груди, и ощутил исходящий от неё жар. Зана словно сгорала изнутри.

- Смочите тряпки в холодной воде! - крикнул он другим дочерям. – Быстрее! Их нужно как можно больше! Несите!

Сестры бросились исполнять веление отца, а Зана вдруг затихла.

- Всё хорошо, девочка моя. Всё хорошо, - приговаривал Сайн, глядя дочь по голове.

- Папенька? – услышал он слабый голос Заны.

Тогда Сайн ослабил объятия, и девочка смогла, чуть отстранившись, поднять на него глаза. Лицо блестело от пота и слёз, сухие губы потрескались, а кожа была красной от жара, что сжигал тело девочки.

- Оно был тут, папенька. Чудище снова приходило за мной.

- Тише, тише. Теперь всё хорошо, - Сайн взял дочь на руки и поднялся с пола. - Теперь я с тобой. Я на дам тебя в обиду. Обещаю. Чудище ушло.

Он развернулся, собираясь отнести Зану в комнату, и увидел стоящую на лестнице Шанту. В её глазах дрожали слезы.

- Что же это за напасть такая? – вопрошала она полушепотом. – Что за напасть, Сайн?

Оставив вопрос жены без ответа, Сайн отвёл глаза и понёс обессиленную девочку на постель.

***

Синта лежала в темноте под одеялом, вот уже второй час не смыкая глаз. Ей не спалось. В голову лезли разные мысли. Во-первых, хоть она и не подавала остальным вида, но та отрубленная голова, которую принес Ронар из леса, напугала девушку. От себя-то не было смысла это скрывать. Девушка начинала дрожать при мысли, что такая тварь может бродить где-то поблизости. И теперь каждый шорох, каждый скрип родного дома, который прежде Синта всегда считала неприступной крепостью, в стенах коей с их семьёй ничего плохого случиться не может, стал пугать её.

«А вдруг это другое чудище?» - думала Синта вслушиваясь. – «Собрат той твари, что лишилась головы, выследил Ронара и теперь пытается забраться в дом, чтобы убить всех нас?».

Синте снова и снова приходилось успокаивать себя, находя объяснение каждому новому звуку.

«Это всего лишь ветер завывает на улице»

«А это мышь скребётся под полом»

«А это Ронар ворочается на кровати»

Состояние брата тоже немало её беспокоило. Никогда прежде она не видела его таким жалким и измученным. Он был бледен, в глазах появился болезненный блеск, а голос, с которым Ронар рассказывал свою историю, был слабым и надрывным, как тонкая ткань, которая начинает рваться от сильного натяжения.