Серый Дол

Когда Синта вернулась домой, Ронар уже спал. Мать обеспокоенно сообщила, что когда тот попытался что-то съесть, его тут же стошнило. При том он продолжал жаловаться на сильный голод, но в итоге ушёл в кровать, так ничего и не проглотив. Синта попыталась успокоить мать, клянущую самыми грязными словами Ханриса, уверив её, что это лишь последствия пережитого страха и полученных ранений, и завтра всё пройдет. Но сама она в это не верила. Нет, с Ронаром было что-то не так, его сестра близнец это чувствовала. Четко укоренившееся в сознание ощущение всё росло, не давая покоя и развеивая в пыль любые доводы в пользу обратного. А беспокойный сон Ронара, - брат и сестра спали в разных углах общей комнаты, разделенной пополам ширмой из плотной серой ткани, - только усиливал опасения Синты. Он много ворочался и временами хрипло стонал, словно его мучили ночные кошмары, но не просыпался.

Пытаясь отделаться от всех этих выматывающих тревог и страхов, Синта тщетно силилась найти иные мысли, что увлекли бы её за собой, позволив, наконец, уснуть. И, в итоге, она уцепилась за воспоминания о Драйгане. Не то чтобы эти мысли вернули девушке покой, сон всё равно не пришел, но теперь тон её бессонницы изменился. Полностью погрузившись в размышления о статном, длинноволосом юноше, она вспоминала те короткие разговоры, что у них случались. Проигрывая их раз за разом в голове, она думала, что могла бы сказать иначе, как могла бы поступить, будь у неё шанс всё повторить. Эта нить постепенно увлекла девушку от воспоминаний к мечтам. Синта стала думать о том, какие ещё диалоги у них могут состояться и как ей следует с ним говорить, чтобы дать понять, что Драйган ей небезразличен. Затем девушка представила, как всё могло бы повернуться, упади монета иначе и отправься в лес она вместо брата. Синта вообразила ситуацию, в которой они с юношей остаются вдвоём и дерутся с монстром в темноте бок о бок, защищая друг друга. Образ Драйгана, с мечом в руках, воинственного и грозного, который стоит подле неё, так близко, что можно протянуть руку и коснуться, распалил огонь желания под кожей Синты. Его жар сконцентрировался внизу живота, между ног стало мокро и девушка, почти машинально, сунула руку под одеяло, провела пальцами по внутренней стороне бедра, задирая ночную рубашку, а затем едва коснулась точки наслаждения. Тут же волна возбуждения пробежала по её телу, заставляя выгнуть спину и едва сдержать тихий стон. Синта закусила нижнюю губу и левой рукой стала водить по груди, то и дело касаясь твердых сосков. Правая рука тоже стала выполнять методичные, плавные движения между ног, от которых наслаждение электричеством разбегалось по всему телу, достигая даже кончиков пальцев.

В воображении Синты Драйган уже отбросил свой меч в сторону и, обняв её за талию, стал осыпать поцелуями шею. Затем грубо толкнул её, и когда Синта упала на землю, бросился, словно дикий зверь, срывать с неё юбку.

Дыхание девушки участилось, глаза были закрыты, тело выгибалось в такт движениям воображаемого любовника. Пик наслаждения был так близко, что от его предвкушения перехватывало дыхание. И тут… глухой громкий звук вырвал Синту из сладких грёз.

Испугавшись, хоть так и не поняв, что она услышала, Синта резко села на пастели. По полу комнаты что-то катилось, прямо к её кровати, и с гулким стуком остановилось всего в шаге от Синты.

Девушка дышала открытым ртом, грудь вздымалась и опадала, волосы на лбу слиплись от пота, кожа медленно остывала, возбуждение уходило, сменяясь холодным страхом. Она посмотрела вниз и, приглядевшись, различила в полумраке монету Сизар, лежащую на полу.

- Ронар, - тихо позвала она.

Дыхания спящего брата она больше не слышала.

- Ронар! – окликнула Синта громче. - Что ты там делаешь, придурок?

Не дожидаясь ответа, она откинула одеяло, опустила ноги на пол и поднялась, быстро поправляя задравшуюся ночную рубашку. Подняв с пола монету, Синта сделала два шага к ширме, отодвинула её, и едва сдержав испуганный вскрик отшатнулась. Прямо за ширмой стоял Ронар. Полуголый, в одних только коротких подштанниках, он стоял опустив голову, словно призрак в темноте.

- Сраный веник! – выругалась Синта одним из любимых ругательств отца, которые тот имел привычку выдумывать сам. – Ты какого хрена тут торчишь?

- Отдай мне монету, - потребовал он, поднимая глаза на сестру и протягивая к ней руку. Что-то в его взгляде, в его недвижимом силуэте, с опущенными плечами, не на шутку перепугало девушку. – Я её уронил.

- Какого чёрта ты играешь с монетой посреди ночи? – возмутилась Синта, стараясь скрыть за этим напором свой страх.

- Мне не спится.

- Да ни хрена подобного! Ты дрых еще пять минут назад.

- Как ты можешь это знать, если была так увлечена собой? – спросил брат стальным голосом.

Внутри Синты всё похолодало, и только щеки, наоборот, опалило жаром стыда.

«Она знает, что я делала» - поняла девушка, но вслух сказала:

- Что ты несёшь, дурак?

- Думаешь, я не слышал, чем ты занималась?