Серый Дол

- Хватит! – неожиданно взорвался Сайн и врезал ладонью по столу, от чего Илия вздрогнула. Она не ожидала от отца такой реакции, обычно он вёл себя сдержанно и редко даже повышал голос на домочадцев. – Не будет снадобий у него, значит поеду дальше. На юг. Буду ехать, пока не отыщу лекаря, который сможет ей помочь.

На несколько секунд зависла тишина, а затем Шанта заговорила голосом ласковым и тихим, примирительным, от чего теперь представилась Илии севшей напротив мужа за стол и взявшей его за руку.

- Я знаю, Сайн, - говорила она. – Знаю, что ты сделаешь всё, чтобы спасти нашу дочь, но ты же сам сказал, что времени у нас мало.

От этих слов сердце Илии сжалось в груди, к горлу подступил вязкий ледяной ком.

«Времени мало» - она точно поняла, о чём идёт речь. Илия надеялась услышать обратное, но теперь всем этим надежам конец.

«Зана… умирает!» - глаза Илия наполнились слезами, которые девочке никак не удавалось сдержать. Он до боли сжала кулаки, стараясь подавить рвущийся из груди крик протеста, адресованный тому отвратительному и безжалостному миру, что намеревался забрать у неё сестру.

- Мало, - согласился Сайн. – И потому я не собираюсь медлить. Поеду сегодня же.

- А не будет ли твоя поездка той самой, роковой потерей времени? Священник? Сельский врач? Скажи мне, Сайн, глядя в глаза скажи, что ты правда веришь в то, что они смогут помочь нашей дочери. Скажи, и я поверю тоже, но только не лукавь, ведь в твоих руках жизнь нашей Заны.

- Чего ты добиваешься? – снова голос Сайна стал безжизненным и тусклым, камнем упавшим на самое дно отчаяния. – Я не уверен, что они смогут помочь. Не уверен, что проехав и сотню лиг к югу найду лекаря, способного помочь. А, даже найдя такового умельца, не уверен в том, что успею. Но я точно знаю одно – я не в силах ничего сделать здесь. Я беспомощен. Она сгорает у меня на руках, и я не могу на это просто смотреть.

- Так может, стоит обратиться к северу? – осторожно предложила Шанта.

- Вот, значит, к чему ты клонишь? – в голосе Сайна вновь стала закипать ярость. – Хочешь отвезти нашу дочь к волхаринским колдунам?

- Не к колдунам, Сайн. К лекарям. Весна рассказывала мне, что её бабка…

- Ты сама-то себя слышишь? Веришь в то, что говоришь, или горе окончательно лишило тебя ума? Когда я предлагаю тебе искать помощи на юге, ты настаиваешь, что ни священник, ни лекарь Зану не спасут. И предлагаешь отвезти её к какой-то столетней бабке, которая, в своих глухих чащобах якобы ведает то, что скрыто от всего цивилизованного мира.

- Мы не в цивилизованном мире. Мы на краю тех самых лесов, и что к нам оттуда вышло, сами пока не ведаем. Так может, стоит довериться тем, кто живёт в тех краях?

- Исключено! – отрезал Сайн. – Я не повезу дочь к какой-то лесной ведьме!

- Ты даже не хочешь рассмотреть эту возможность, ради спасения нашей дочери? – голос Шанты дрогнул, и Илии показалось, что она вот-вот заплачет. - Я ведь не прошу тебя везти её туда слепо. Поговори сначала с Весной.

- Ты уже достаточно с ней наговорилась за нас обоих, как видно. – Сайн был непреклонен.

- Она хорошая женщина, любящая мать. И она всегда была добра к нам. Почему бы не прислушаться к ней? Ханрис, твой друг, ей верит.

- Во что верит и кого слушает Ханрис – дело его. То, что мы друзья, не означает, что мы одинаково смотрим на одни и те же вещи.

- Но ведь вопрос сейчас стоит не в том, как кто на что смотрит, - старательно убеждала мужа Шанта. - Мы сейчас говорим не о вере, не об убеждениях. Мы говорим о нашей дочери, Сайн. О нашей Зане! Ты говорил, что сделаешь всё, чтобы спасти её.

- И я сделаю! Но не стану тратить время на колдунов и ведьм! Какой бы суеверной чушью тебе не забили голову, я не отдам нашу дочь в руки безбожников и дикарей!

- Но, Сайн…

- Разговор окончен! – сказал Сайн резко. Через секунду послышались его тяжёлые шаги, под которыми заскрипели доски пола. Сердце Илии сжалось от ужаса, что отец сейчас застанет её. Прятаться негде, вот она, стоит в коридоре, подслушивает родительский спор. Но Сайн не пошёл в дом. Быстрым шагом он направился к входной двери.

- Я пойду готовить телегу, а ты, собери мне что-то в дорогу, - сказал он холодно, и вышел, захлопнув за собой дверь.