Серый Дол

Отдышавшись и уняв дрожь в конечностях, он поднял голову и осмотрелся. Дом располагался ярдах в двухстах отсюда, и его крыша едва виднелась из-за верхушек вишен и яблонь. С другой стороны - поле, и где-то далеко за ним река. Мир вокруг был невыносимо ярким. Солнечный свет словно отражался от земли и деревьев, тысячами игл впиваясь ему в глаза. Они слезились. Утирая эти слёзы, Ронар всё же смог убедиться, что рядом с ним никого нет. Мать и Доран могли находится в доме, в поле или в хлеву, в зависимости от времен суток. В любом случае, в его видимости их не было, как и Синты, но с ней всё обстояло сложнее. Ронар не хотел встречать ни брата, ни мать, но более всего именно сестру. После возвращения из леса, она смотрела на него обеспокоенно, как на безнадёжно-больного, а сама небось думала, какой он жалкий. Не ровня её драгоценному Драйгану. Тот-то остался с Ханрисом, выслеживать чудищ, а Ронара отправили назад. Наверное Синта считала, что лучше бы справилась с этой задачей, что монета сделала неверный выбор. Да, Ронар читал это на её лице. За маской сожаление крылось презрение. И это презрение выводило его из себя. Он хотел схватить сестру за горло, сдавить её тонкую шейку так, чтобы Синта не смогла дышать, чтобы почувствовала его мужскую силу и наконец поняла, что это он, Ронар, истинный наследник Зана Готхолла, а она лишь дочь, которой не суждено взять в руки отцовский меч. Но кого он в этом пытался убедить? Её или самого себя? Возможно сестра действительно оказалась бы смелее него, там в темноте. Возможно она и правда более достойна этого меча, а он, Ронар, лишь жалкий трус, и не место ему в битвах да походах, а дома, как бабе. От этих мыслей всё в нём переворачивалось, страх и неуверенность в себе превращалось в злость на сестру, а такие чувства ни к чему хорошему привести не могли. Даже в своём нынешнем состоянии Ронар это понимал, потому искренне не хотел встречаться с ней сейчас.

Синты нигде не было видно, но девушка могла быть где угодно: например забиться в какой-нибудь угол имения и читать один из своих невыносимо приторных, идиотских романов. Вроде бы она купила пару новых книг у торговца, в прошлом гексале. Оставалось лишь надеяться, что она будет слишком увлечена чтением, чтобы обращать внимание на что-то иное.

Ронар снова сконцентрировался на аромате. Закрыв глаза, он полностью отдался на волю своего обоняния. Аромат окружал его, укрывал словно вуаль. Вообще-то он различал десятки запахов, многие из которых Ронар обонял впервые. Но один был особенным. И ему не составило труда выделить его из остальных и ухватиться за него, как за нить.

Приоткрыв глаза и опустив голову так, чтобы подбородок касался груди, он пошёл по этой нити. Она вела его в сторону от дома. Ронар не мог поднять глаза, и смотрел того себе под ноги, чтобы ни обо что не споткнуться, а направление позволил определять своему носу. Запах становился всё сильней, а значит он шёл в верную сторону. И вдруг Ронар упёрся в преграду. То оказалась ограда загона для свиней. Запах здесь стал так силён, что его источник должен был оказаться в прямой видимости.

«Что же это может быть?»

Превозмогая боль в глазах, Ронар глянул вперёд и увидел он перед собой только десяток розовых, толстых свинушек, с закрученными хвостиками, хрюкающих, шевелящих пяточками и возящихся по пояс в грязи. Запах, совершенно точно, исходил именно от них. Странно, но прежде Ронар ничего подобного не замечал. Ему казалось, что эти животные пахнут весьма прескверно: звериным потом и говном, если говорить прямо. Но сейчас он понял, что так только снаружи. Внутри же у них крылось нечто иное, нечто прекрасное. Нечто тёплое. Нечто, что может утолить его голод.

Слюна потянулась из его рта длинной прозрачной нитью. А ноги вдруг налились силой. Да, он ощутил, что готов пробежать целую лигу, но только если по направлению к этому чудесному запаху. Благо, что ситуация того не требовала. Вот же его источник, всего в каких-то десяти футах от него.

Полностью отдавшись на волю своего инстинкта, вероятно, что иного выбора у него и не было, Ронар перестал мыслить здраво. Все мысли о том, что правильно и неправильно, что можно и чего нельзя, растворились во мраке, в котором утонул его разум, обнажив ту первобытную природу, что присутствует в каждом человеке, и что не знает слова «нет», а лишь слово «хочу».

Ронар перемахнул через ограду и кинулся вперёд. Свиньи испуганно завизжали. Он набросился на первое же перепуганное животное. Повалил на землю и испытал неописуемый восторг, почувствовав тёплое, трепыхающееся тело под своими руками. Свинья попыталась вырваться, но это лишь предало Ронару сил, и он прижал её к земле. Пальцами ощутил пульсацию - то билось живое сердце, разгоняя по венам горячую кровь.

«Хочу!»