Серый волк, белый конь

Волк шел рядом, иногда едва прикасаясь плечом к ноге Лады, которая ехала на верном Беляше. Колобка девушка положила перед собой, и тот мелодично насвистывал какой-то легкий мотивчик.

– Что здесь было раньше? – спросила Лада, заметив оконную раму, украшенную резьбой. Теперь из окна вырастала тонкая березка. Листочки на поникших ветках покрылись осенней позолотой.

– Город, – ответил Волк. – Теперь о нем остались лишь предания.

– Что произошло?

– Кто знает? – пожал плечами оборотень. – Это было слишком давно.

– Не так и давно. Лет триста прошло, – ответил Колобок, прервав песенку. – Город рос и славился, дружил с соседями и давал отпор врагам. Его князь был обласкан царем и сидел на пирах по правую руку. Казалось, что будущее города светло и ясно, но, как говорится, шерше ля фам. Или, если по-простому, все беды от баб.

Лада подняла Колобка и прицелилась им в овраг.

– То есть от любви к прекрасным дамам, – понял намек Колобок. – Князь влюбился в царскую дочку и попросил ее руки. Но зачем царю отдавать дочь вассалу, который и так никуда не денется? Брак давно был оговорен, и царевну обещали заморскому принцу – в знак добрых намерений и с надеждой на взаимовыгодное сотрудничество.

– Откуда ты это знаешь? – удивился Проша. Он отстал от их маленького войска лучников и теперь тоже шел рядом.

– Я же рассказывал: я родился из пламени древнего дерева, – снисходительно ответил Колобок. – Если бы ты знал столько, сколько я, у тебя бы голова лопнула, кудрявый.

– И что князь? – спросила Лада.

– Крышей поехал, – вздохнул Колобок. – Не было у него ни сокровищ, ни армии, одна лишь страсть. Он обратился к темной магии, чтобы получить силу и могущество, ну и царевну, как следствие. Он сотворил страшное заклинание, впитал волшебную энергию всех существ, до которых смог дотянуться, и стал самым великим колдуном.

– Кощеем Бессмертным, – понял Волк.

– А царевна? – поинтересовалась Лада.

– Какая царевна? – удивился Колобок. – Ах, царевна. Вышла замуж за заморского принца и жила долго и счастливо.

– Но как же…

– Любовь – это тоже особая магия, самая светлая. С темной не совместимая. Думаю, Кощей теперь и не помнит ту, ради которой готов был на все.

***

Марьяша, связанная по рукам и ногам, сидела у стены. Магическая стрела в ее груди постепенно таяла, и чувства возвращались к девушке. Она пошевелила пальцами ног. Левый сапог куда-то запропастился, жар от огня, пляшущего в дыре в полу, опалил кожу. Марьяша подтянула колени к груди. Повернула голову. Кощей сидел на троне, облокотившись на ладонь, и не сводил с девушки глаз.

– Что с ней прикажете делать? – спросил старший гном. Его борода все еще была мокрой, по рубахе расплылось пятно.

– Она мне не нужна. Обычная девка, без капли магии, – задумчиво ответил Кощей. – Ее идут спасать – пара деревенских мужиков, оборотень и царевна. Я весь дрожу.

Гномы угодливо захихикали.

– Нет, я и правда замерз. Подбросьте дров.

Марьяша дернулась, попыталась ослабить веревки. Железные сапоги загрохотали и остановились в шаге от нее.

– Так что прикажете? Убрать ее? – спросил гном.

– Пусть заложница пока останется живой, – выдавил Кощей после паузы.

Гномы вышли, и он присел, провел черным когтем по загорелой щеке Марьяши:

– Твое счастье, что ты кое-кого мне напоминаешь.

Лес поредел, деревья стали ниже, стволы изгибались уродливыми загогулинами, как будто кто-то придавливал их сверху огромной ладонью, не давая вытянуться к небу. Листья пожелтели, некоторые деревья стояли голыми. Сухие ветки клонились к земле, как безжизненно опущенные руки. Песок под ногами хрустел, и Ладе казалось, что Беляш шагает по костям. Башня возвышалась над лесом черным столбом, упираясь в тучи. В самом верхнем окне, узком, будто прорезь от кинжала, плясал отблеск огня.

Проша объявил привал, и лучники расселись на поваленные деревья, вынимая из котомок нехитрую еду.

– Подкрепимся и пойдем дальше. Силы нам понадобятся, – сказал богатырь.

Лада хрустела яблоком, сидя на пеньке, Волк жевал бутерброд. Девушка заметила, что Проша не притронулся к еде, и пошла за ним следом, прихватив с собой кусок мяса на хлебном ломте. Богатырь стоял, опершись на лысое дерево, всматриваясь в черный силуэт Кощеевой башни.

– Поешь, – Лада протянула ему бутерброд.

Проша обернулся, и девушка увидела, что он прижимает к груди сапог Марьяши.

– Кусок в горло не лезет, царевна. Как вспомню, что унесли гуси Марьяшу, вырвали у меня из рук, а я и сделать ничего не смог…

Его голубые глаза подозрительно заблестели.

– Ну-ну, Проша, – Лада похлопала его по плечу, и богатырь вдруг сгреб ее в охапку, уткнулся в плечо. – Все будет хорошо, вот увидишь. Это же сказочный мир, здесь не может быть плохого конца.

– Смотря для кого, – всхлипнул Проша. – С тобой, царевна, может и не случиться ничего, а вот Марьяша – девушка простая. И кто знает, жива ли она еще.

Лада осторожно вывернулась из медвежьих объятий богатыря, вытерла плечо, мокрое от слез.

– Скажи лучше, у тебя есть план? – спросила она. – Как мы освободим Марьяшу?

– Дадим бой злодею! – посуровел Проша.