Серый взгляд бога

Новый удар, и голова моя пошла кругом…

– Ну что, – спросил экскаватор куницу, – мочить этого козла?

– Не торопись, – ответил Оскар, – успеем. Он и так твой.

Я сплюнул кровавой слюной на пол.

– Ты тут не мусори!

Еще удар…

– Мы тебе устроим сегодня ночь воспоминаний, приятель, – ухмыльнулся ковшеобразным ртом Марк, – ты же НОБНОТовский, а их мы тоже не жалуем. Они там, понимаешь, такие все в белом, а мы тут с говном возимся… так вот – мы говно не любим…

Некоторое время меня еще вяло поколачивали, и, признаться честно, я начал терять веру в закон и справедливость. Точнее, мои сиблингские эмоции стали ярко полыхать гневом, и я, как человек знающий, старался их максимально глушить. Вангер попробовал прощупать меня своим зед-полем, отчего у меня дико разболелась голова – походу, он был сиблингом Парвиза, но уровнем не вышел.

Самая моя отвратительная особенность это пониженный болевой порог, и вследствие этого я с большим трудом теряю сознание. А хотелось бы сейчас именно отключиться.

– Разогрей-ка, что ли, Марк, кипяточка, – Генрих схватил меня за прикованную ладонь, – руки у него холодные, мерзнет парень.

– Да всегда пожалуйста, – добродушно ухмыльнулся экскаватор.

– Ручки ему погреем, может, разговорится?

Я криво ухмыльнулся и снова сплюнул.

– Кстати, слышал, как сыграли «Красные раки» в среду? – спросил у следователя Марк.

– Я даже билет купил на «Фэридун» – будет матч с «Потрошителями»…

Потеряв счет времени, я вошел в некое внутреннее состояние безразличия. Я знал, что пытать безответную жертву не так интересно. Конечно, можно повысить уровень раздражения кипятком, к примеру. Но у нас в управлении, я знал, такие методы далеко не норма. Следовательно, есть чей-то интерес… чей же? Говорил мне Капитан Браун, что есть в полиции «свои», значит, я серьезно влип…

Я наладил особым образом дыхание: на раз-два вдох, на три-четыре выдох, попытавшись синхронизировать это с пульсом сердца. По телу разлилось приятное тепло. Внутренняя энергия сиблинга немного отличается от единорода, и управлять ею нас учили в жандармерии. Всякие умники называют это «зед-поле». Это, естественно, не сильно улучшит мое состояние, но ускорит заживление поврежденных тканей и, возможно, поможет пережить этот аттракцион… Голова стала проходить, мысли становились четче. Говорят, что сиблинги могут делиться мыслями. В принципе это возможно, но, как говорит наука, нельзя из этого сделать четкий канал связи. Во-первых, не всякий сиблинг в состоянии принять чужую мыслеформу, а во-вторых, даже принятая мыслеформа не обладает конкретной информацией – все на уровне ощущений.

Я просто испускал в пространство чувство, напоминающее призыв о помощи, но не отчаянное, вроде импульсной азбуки…

Ничего не происходило, кроме того, что забурлила вода на артефактной плитке в углу комнате. Кастрюля была широкая, и я понял, что ее используют не в первый раз. Кажется, у меня появилась новая идея – надо бы рассказать той самой Джоан Мэнфилд о методах допросов в нашей полиции. Я понимаю, что иногда это и необходимо, но ведь ключевое слово – «иногда»…

– Ну что, Загрей, – следователь скроил озабоченное лицо, – ты нам все расскажешь или нам нужно дальше тебя упрашивать? Нам этого не очень хотелось бы, как ты понимаешь…

– Я так понимаю, – слабым голосом произнес я, – что как раз это вам и нравится…

– Что же… – куница поджала губы, – видит Зодиак, я этого не хотел… Марк!

Тот надел перчатки и снял кипящую кастрюлю с плитки.

Я сосредоточился на его локте и мысленно представил, как там вырастает пульсирующая красная точка. Внезапно рука Марка действительно дернулась, и, не донеся кастрюлю до стола, он опрокинул ее себе на ногу и истошно заорал. Вангер выхватил из кобуры пистолет, а телефон на его столе громко зазвонил…

Он кинул короткий взгляд на помощника, и крикнул:

– За дверь, Марк, живо!

Тот, подвывая и прихрамывая, вышел за дверь, и тогда следователь взял трубку.

– Лейтенант Вангер, – сухо сказал он деловым тоном, убирая оружие, – да… Заг Моррисон, сэр! Так точно, господин старший комиссар!.. Но, позвольте, был приказ… Слушаюсь! Есть!

На его скошенном лбу проступили капельки пота, и он медленно положил трубку.

Некоторое время он молчал, дергая себя за жидкие волосинки левого уса, а я слушал зловещий вой Марка за дверью, словно волшебную музыку.

Затем так же молча лейтенант нажал на эбонитовую кнопку. И это было обидно, так как стенания экскаватора затихли, и раздались шаги.

В комнату вошли двое копов.

– Господин лейтенант, сэр? – спросил один из них с нашивками старшего сержанта. – Что-то случилось?

– Да, – как-то неуверенно сказал мой мучитель, – вам необходимо сопроводить подозреваемого в дежурный отдел…

– Есть! – козырнул полицейский, и мне показалось, что он подавил кривую усмешку.

Меня отцепили от металлической скобы, перестегнув руки за спиной, и вывели наружу, хотя я слегка пошатывался. Но конвойные проявляли чудеса тактичности.

– Еще встретимся, господин Вангер, – кинул я напоследок, – я не успел вам все рассказать…