Серый взгляд бога

Хофера я отправил размахивать жетоном, но аккуратненько, на аэродром Палм-хиллс. Он должен был расспросить приметы предполагаемого заказчика, но деликатно, без лишнего шума. Повод я даже не стал сочинять, а просил его честно сказать, что он нанят той же компанией – «Бичкрафт сейвинг».

Хуаресу я поручил выяснить полетное расписание дирижаблей, особенно вчера, и поинтересоваться у того самого Крюгера, кто брал напрокат его автомобили в последние пять дней.

Как же приятно сбросить неинтересную, но необходимую работу на других!

А у меня были иные планы: я собирался посетить Фармайн-виллидж.

Но перво-наперво я обещал Барри Шептуну привезти еды.

Я даже поспорил с Анджелой, хоть и не сильно: она упорно стояла на том, чтоб доставить меня к доктору.

У меня дурацкий характер – я же пообещал этому несчастному привезти еды и не мог бросить эту затею.

В итоге мы сошлись на том, что по дороге к шахте «Берта» мы заедем в Скарлет-таун и возьмем еду в супермаркете, а затем поедем к врачу.

Пакеда – Гюнтер. Уолтер Шпигель изнасиловал свою сестру в детстве… Якоб Майнер поплатился за упрямство женой… Мозес Шпигель явно сотрудничает с этим Зеро, и скрыть эти эксперименты с каждым днем будет все труднее, а уж замять, как хотел старший комиссар, кажется совсем нереальным. Оливия Бич скупает акции. Зеленский хочет стать прокурором.

Да, прокурор столицы Купола это очень здорово… это прям что хочешь, то и делай. Очаровательно…

Казалось бы, когда меня спрашивают – да или нет, обычно я отвечаю. Но я не знаю, чего отвечать именно сейчас… да, сэр, нет, сэр.

А к чему стремлюсь я? Чего я хочу?

Я знаю, что рано или поздно я останусь один – умрут мои любимые родители, возможно, даже моя дурацкая, но обожаемая работа потеряет смысл… Я стану старым и немощным… а может, погибну от случайной пули или остро отточенного ножа… а возможно, какой-то сенатор или любая шишка из Каведиума, почувствовав нежелательность моего существования, отдаст робкий приказ на мое исчезновение… и… даже эта прекрасная девушка Анджела… она в ужасе от папы Пакеды? Но если отец поймет и простит дочь? Кто я для них? Верно – никто.

Как всегда – я считаю себя удачливым и неглупым специалистом… да… большего заблуждения и не нужно придумывать… Именно я меньше всего понимаю, что нужно делать… Когда-то все было просто – я делал все по привычке: бегал по городу, мечтал об Алисе, копался с артами и знакомился с девушками в «Синем бутоне». Сейчас я уже не совсем понимал – что же происходит. Чувствовал ли я себя слабым? Наверное… да… но… Могу ли я принимать жизнь, как она текла раньше?

Когда я гонял местную гопоту, обманывал коррумпированную мелочь – да, я ощущал себя крутым… я думал, что я на своем месте. А может быть, я и правда не лучше этих уродов, как намекал мне Чарли? Чем я от них отличаюсь? Я же – долбаный сиблинг…

Что я скажу парню? Обличу его в убийстве? А у него оно не вышло… сказать, что его обманули? Он это уже знает… Да и смысла в этом нет, а он? Он мстил… А может ли он повторить? Кто я для него? Такая же сволочь, как и остальные…

Не думай про это, Заг… просто не думай….

– Заг, проснись! – Голос Анджелы и ласковое прикосновение к щеке. – Приехали…

Машина Анджелы, которую ей пригнали из проката, ярко-красный «шерман», стояла на давешней площадке с заржавленными агрегатами и деревянными бунгало, притаившимися над нависающей скалой. Было пасмурно и сыро.

Я вышел из машины, захлопнув дверцу, и, зябко ежась, закурил.

– Хей! Мистер Барри! Это Заг приехал! И его добрая спутница! Выходи – я привез еду, как обещал!

Некоторое время стояла пронзительная тишина, нарушаемая только редкими каплями воды, стекающей с горных уступов, и поскрипыванием ветхих досок на свистящем ветру.

Затем, как и в прошлый раз, со «скворечника» под потолком спустилась косматая фигура йети, одетая в смокинг, без сорочки.

Анджела, тоже вышедшая из машины, охнула и обменялась со мной ироничным взглядом.

– Привет, Заг! – крикнул он, и его голос отразился от каменных сводов, – я уж думал, ты меня кинул… Но да, сэр – вы человек слова, как док Ларе, упокой Зодиак его бессмертную душу…

Анджела открыла багажник и, поманив меня рукой, стала доставать пакеты и сумки. Тут надо заметить, что когда я рассказал ей о добровольном отшельнике на шахте «Берта», она воспылала гуманитарной страстью (наверное, это после работы в миссии Красного Креста).

Как я ни пытался отговорить прекрасную художницу в супермаркете ее отца «Белмарт», мы приобрели на ее деньги (я тоже вложился) три блока сигарет, ящик пресервов с тушеной говядиной и ящик консервированных бобов, коробку туалетной бумаги, флакон одеколона «Счастливый отец», мешок на пять килограмм с сушеными фруктами, две бутылки виски, два комплекта нижнего белья, две пачки стирального порошка, коробку мыла, зубной порошок и щетку, резиновые сапоги и зачем-то домашние тапочки с розовыми помпонами…

Я вынимал пакеты, Анджела торжествующе наблюдала за этим, а у Барри косматые брови ползли на лоб, и медленно открывался рот с редкими зубами…