Серый взгляд бога

Просто повезло: в этом треске и визге, перемежаемым предсмертными воплями и хрипами, мы достигли той самой «мертвой зоны».

Потери у нас были минимальные при таком раскладе: трое «дэдэшников» черными кулями остались в лужах крови на камнях, двое притащили тяжелораненого, а один делал перевязки паре бойцов.

– Ну, мистер Моррисон, – тяжело дыша и отплевываясь каменной крошкой, спросил Миллер, – сможете сейчас сострить в вашем стиле?

Казалось, он вообще не испытывал эмоций.

– Сострить не смогу, – я тяжело дышал и говорил через слово, – но ваш план побега, Генрих, полное дерьмо…

– Ха, – Миллер слегка улыбнулся, стерев тыльной стороной ладони кровь с губы, – теперь бы вы пили свое какао в отеле, но полезли за этим куском мяса (он кивнул на прижавшегося к камням Сергея), вы определенно нестандартный человек… Хотя не вы один служили в жандармерии…

Тут свистнул рикошет, и мы вжали головы в плечи.

Остатки штурмовой команды отковыривали замок тяжелой железной двери, а остальные сухо и точечно били из своих «берт».

Раненые больше не стонали – все были перевязаны, а тяжелораненого прислонили к стене и отобрали оружие, оставив только пистолет. Его лицо было смертельно бледным.

Наконец дверь открылась, и мы почти ползком пролезли в темноту башни. Туда же затащили раненого.

Двери немедленно закрыли, и в воцарившейся темноте зажгись острые лучи карманных фонарей боевиков «ДД».

В этом выборочном свете мы уперлись в узкую каменную арку, за которой было круглое помещение.

Миллер оставил часть бойцов около заблокированной двери. Кто-то дернул рубильник на стене, и каменная комната озарилась ярким светом.

Тут стояли кожаные, но узкие кресла перед дугообразным столом явно из пластика. А на столах были стеклянные четырехугольники типа визоров: только они ничего не показывали. На столе под ними лежали какие-то плоские пластиковые дощечки, усеянные клавишами с алфавитом, – странная версия печатной машинки.

В геометрическом центре стоял некий массивный штатив, на котором крепилось нечто вроде кинокамеры, только раза в три крупнее, да и сделан был арт из блестящего металла с вкраплениями небольших пятиугольников черного матового цвета.

Как только я посмотрел на него, затылок просто онемел, и я снова полез за лекарством, отметив, что Миллер уже глотает свои пилюли.

На купольном потолке был вырезан в камне огромный вытаращенный глаз, похожий на те, которые я уже видел.

И вдруг… раздался громкий электрический треск, словно у сварочного аппарата поставили большой динамик с усилителем, и почти сразу глухой удар. Видимо, это рухнули на каменные полы ворота башни, так как ничего другого в голову не приходило.

Раздались выстрелы, и снова какой-то электрических треск, и через несколько мгновений в комнату влетели странные люди в темно-зеленых резиновых комбезах, как у аквалангистов, и в таких же металлических шлемах с тусклыми стеклянными забралами, сквозь которые не было видно их лиц. В руках они держали некое странное оружие с тонкими, светящимися голубым светом полосами. Оно напоминало увеличенный в размерах, немного вытянутый портативный фен для сушки волос, только ручка была под большим углом, сделанная в виде приклада.

Эти странные ребята моментально рассыпались по периметру комнаты, взяв всех нас на прицел своих «фенов». Миллер сделал знак своим «не стрелять».

– Всем оставаться на месте и не дергаться! – раздался весьма знакомый голос.

В комнату решительным строевым шагом вошла полноватая женщина, затянутая в такой же прорезиненный темно-зеленый комбез, но без шлема. На ее портупее висела кобура пистолета. Круглые голубые глаза и длинный заостренный нос усиливали сходство с рыбой-солнце.

– Ну что, сахарные мои, – резким голосом произнесла Оливия Мария Бич, – кажется, я вовремя! Тальман на месте… Вы же за ним бежали?

Она внимательно всех оглядела – мы молчали.

– А где Большой Джо, Генрих? – спросила она повелительным тоном у Миллера.

– Я могу спросить тебя о том же, Лив, – мрачно глядя на нее, ответил тот.

– А что здесь делает этот легавый проныра? – Она кивнула в мою сторону. – Я думала, что веселый Йозеф его употребил по назначению.

– Лив, пойми, он уникален по зэд-полю! Я вообще удивляюсь, как он не обвесил себя артами и не стал таким же, как мы! – вступился за меня док, когда его не спрашивали.

– Я даже не успел соскучиться по вашим пирожкам, тетя Лив, – было ощущение, что я откусил кусок незрелого зеленого яблока, – я тут вообще мимо проходил, и становиться эволюционером у меня не было ни малейшего желания! Столько дикости и брехни я не слышал за всю свою жизнь, честно…

– И почему моя сладкая Анджелочка доверилась такому слизняку?! – выпучила и без того круглые глаза Оливия.

– Вырождаются ваши потомки… – философски добавил я.

– Где Анджела? Что вы с ней сделали??! – Казалось, что бывший сталкер сейчас бросится и разорвет Оливию голыми руками.

Такого Сергея я еще не видел.