Сержант сэр Питер (ЛП)

Большую часть сказанного ей об английской полиции вообще и о Питере Данне в частности невозможно передать, ибо при этом она изъяснялась на языке, отличном от французского, немецкого или английского. Некоторые из великих мастеров весьма щепетильно и болезненно воспринимают отзывы о качестве своей работы и даже самую легкую критику принимают близко к сердцу. Такой была и Энн. Конечно же, Питер был явно несправедлив в ее отношении — она гениальная женщина, и слово «изобретательна» слишком бледно описывало ту блестящую работу, которую она проделывала, ее хитрости, которые будто были спланированы волшебником нашего времени, и перевоплощения, затмевающие столь восхищающую публику игру многих актрис. Именно она исхитрилась получить миллион франков в «Кредит Лионне» на глазах и якобы с одобрения своего пожилого ухажера, на самом деле подарившего ей чек на десять тысяч, чтобы купить маленький подарок. Она зашла в банк со своим близоруким поклонником и подала чек кассиру. Ее сообщник отвлек несчастного старика на то время, пока выплачивались деньги, и она вышла из банка со значительной суммой, обобрав своего спутника — а вернее жертву.

Она же обокрала ювелира из Вены с такой легкостью, что описывать использованный ею простой метод в подробностях было бы небезопасно для общественного порядка.

— «Питер Данн, сержант Питер Данн», — прочла она. — Что значит это «сэр» перед его именем?

Кто-то пояснил ей, что упомянутый сыщик является баронетом, но это не произвело на нее ровно никакого впечатления — громкие титулы для нее ничего не значили.

Уехав в Канны, она провела там неделю в поисках помощников для очередного дела.

— Лири был таким глупцом. И вот — теперь он мертв. Я хотела поручить эту работу тебе, Уолтер, но ты был в Египте.

Уолтер Хенкель ухмыльнулся в ответ на этот комплимент. Сам он был и умен, и проворен.

***

Знакомство Питера Данна с Аароном Баумштейном, торговцем бриллиантами, отнюдь не было случайным. Мистер Баумштейн сотрудничал с полицией в одном деле, затронувшем многих ювелиров-оптовиков, хоть и никак не коснувшемся его самого. Баумштейн был коренастым невзрачным мужчиной, носившим поношенный галстук под засаленным воротничком, при том, что был обладателем состояния в два миллиона и дома на Мейда-Вейл. В противовес многим его достойным восхищения качествам у него была одна-единственная слабость — он был игроком, хоть и умеренным, и завсегдатаем клуба близ Хеймаркета. В Лондоне есть такие отнюдь неодобряемые полицией места, которые, тем не менее, процветают. Баумштейн любил провести пару часов за зеленым сукном, радуясь тому, что игра здесь ведется честно — обычно он вставал из-за стола, выиграв или проиграв всего несколько фунтов.

В таком-то клубе Питер и повстречал его. Скотленд-Ярд периодически устраивает облаву в подобных местах, и клуб, о котором идет речь, не стал исключением. Мистер Баумштейн с наивной простотой человека, хорошо знакомого с методами работы полиции, попросил, чтобы его имя не упоминалось в отчете, и предложил за это солидную сумму. Впрочем, Питер добродушно отверг предложенную взятку.

— Не волнуйтесь о своей фамилии — в Лондоне сотни Баумштейнов. Если у вас есть какой-нибудь адрес помимо дома на Мейда-Вейл и конторы в Хэттон-Гарден, то укажите его.

Мистер Баумштейн оставил адрес своей матери, радуясь, в полной уверенности, что таким образом избежал огласки. Впрочем, ни на Мейда-Вейл, ни в Хэттон-Гардене не было человека, который не знал бы о том, что Баумштейн с Джонс-Вуд и есть Баумштейн с Мейда-Вейл.

Питер посетил его контору с большим интересом — из всех контор в Хэттон-Гарден она была единственной оснащенной сигнализацией. Это была безопасная и достаточно простая система защиты от воров. После того как мистер Баумштейн запирал контору, было невозможно пройти по комнате или открыть окно — при этом обязательно громко и пронзительно звенел звонок, сообщавший в полицию о незваном госте на Хэттон-Гарден, 608.

— Кто-то тратит деньги на сейфы и хранилища, а я на сигнализацию, — говаривал Баумштейн. — Потому что по собственному опыту знаю — нет в мире такого сейфа, который было бы невозможно взломать.

Мистер Баумштейн без труда мог вспомнить три попытки проникнуть в его контору — все безуспешные. То, что воры обратили на нее свое внимание, было вовсе неудивительно — там хранилось больше крупных синих бриллиантов, нежели у какого-либо другого торговца в Лондоне. Питер видел покоящиеся в бархатных футлярах бриллианты, хранившиеся в стальном сейфе офиса.

— Если вы только прикоснетесь к ручке — прозвенит звонок, дотронетесь до телефона — то же самое, откроете любое из окон — все то же. Сигнализация сработает в любом случае. Допустим, воры спрячутся в помещении до закрытия конторы — вроде бы они обычно такое практикуют, — но и тогда они не смогут сделать и дюжины шагов, не вызвав тревогу.

На Питера сигнализация произвела впечатление.