Сержант сэр Питер

Конечно, в этих прошениях содержались самые разнообразные просьбы. Иногда его просили одолжить восемнадцать шиллингов и два пенса, чтобы оплатить дорогу к умирающему отцу (брату, тетке, сестре или жене), которые, разумеется, жили на таком расстоянии от Лондона, для того чтобы покрыть которое требовалась именно эта сумма. А иногда в письмах были жалобные просьбы одолжить маленькую сумму и тем самым помочь выкупить пальто из ломбарда.

Людям со стороны могут показаться странными столь близкие отношения между полицией и преступниками, а тем более подобные просьбы, но человек, знакомый с работой Ярда изнутри, знает, как часто с ними обращаются к любому полицейскому, тем более, если у него репутация столь богатого человека, как у сержанта сэра Питера Данна.

Просьбу Джо Лолэса ожидала бы участь всех других подобных обращений, если бы не ее необычный характер. Джо просил ни больше ни меньше, чем рекомендательное письмо, но не к владельцу, а к теперешнему арендатору дома, в котором ему очень хотелось поселиться.

Джо вскользь упомянул, что дом находится в пригороде Лондона, и плата за него составляет двести фунтов в год, из чего Питер сделал вывод, что дом должен быть действительно большим: такая плата высока для пригородного дома — и очень высока для человека в положении Джо Лолэса.

Питер уже собирался выбросить письмо в корзину, когда его глаз зацепился за нечто странное в его формулировке, и он прочел письмо еще раз.

«Во время своего заключения в Дартмуре я разработал новую формулу для производства ковкого стекла. Как вы знаете, я уже освобожден. Я отложил достаточно денег, чтобы оборудовать дом, внести ренту за два года и содержать себя все это время. Дом, который я нашел, идеален для моих целей. Я думаю, что нынешние его обитатели согласились бы уступить его мне, если бы узнали, что вы мне покровительствуете. Собственно, моя нестандартная просьба состоит в том, чтобы вы написали им письмо, конечно, не называя в нем меня своим другом; просто укажите, что хотели бы, чтобы я поселился в этом доме, и этого будет вполне достаточно».

Питер задумался, перечитывая письмо. Оно походило на ложь, но Джо не стал бы лгать. Он был проницательным и самоуверенным человеком, хорошим рассказчиком и получил свой срок потому, что одно его блестяще спланированное дело провалилось из-за деятельного ума человека, которому он сейчас писал.

Джо Лолес был хорошо образован и разумно вел свои дела. Питер перечитал письмо в третий раз и, взяв с полочки лист бумаги, написал Джо в ответ, что приглашает его к себе.

Питер симпатизировал этому вежливому, довольно приятной внешности жулику, окончившему медицинскую школу и достаточно упорно добывавшему средства к существованию. К тому же Джо не уставал посмеиваться над своим подходящим именем и его психологическим влиянием на его выбор карьеры — и оттого он никогда не присваивал себе чужих имен. Он действительно был одним из тех редких жуликов, что числятся в хрониках Скотленд-Ярда, как никогда не использовавшие псевдонимов.

* * *

Джо появился, как и было обговорено, следующим вечером после ужина. Он был в безукоризненном смокинге, а взглянув на модный покрой его одежды, даже самый недоверчивый человек не смог бы предположить, что всего несколько месяцев назад Джо трудился на принудительных работах в Дартмуре. Его ногти были ухоженными, а волосы аккуратно причесаны и напомажены. В белой манишке поблескивали жемчужные запонки, а когда он вынул из кармана своего белого жилета плоский портсигар, монограмма на нем сверкнула бриллиантом.

— Присаживайтесь, Джо, и выпейте, — пригласил его Питер. — Пережили тяжелые времена, я вижу?

Перед тем как сесть, Джо аккуратно приподнял брюки на коленях, щегольнув шелковыми носками.

— Я не пью, вы позабыли мои привычки, — заметил Джо. — Да и времена, пережитые мною, не были столь тяжелыми, как вам бы того хотелось.

— Так что там с тем домом? Как его называют, кстати говоря?

— Его называют «Глубинкой», — сказал Джо, и Питер удивленно взглянул на него. Тот вытащил сигарету: — Вы не против..?

Питер кивнул и дал ему закурить.

— Мне нравится это место, там целых шесть акров. Дом в ужасном состоянии, и жильцы там далеко не самые приятные, но я приведу все в порядок, если они съедут. «Глубинка» и впрямь находится в глуши, в стороне от проезжей дороги — и вне зоны деятельности столичной полиции, кстати говоря.

— Собираетесь производить ковкое стекло? — Брови Питера приподнялись.