Сержант сэр Питер

— Но что же тогда с этим делать? — прямо поинтересовалась Патриция. — Папа, так не может дальше продолжаться, это действует мне на нервы.

Это действовало и на нервы мистера Хэннея.

— Все это очень глупо, — сказал он и замолчал. Некоторое время он размышлял, склонив голову на руки.

— Тот человек, которого я повстречал в гольф-клубе… Профессор Херзофф, он очень известный ученый. Ты слышала о нем?

Патриция отрицательно покачала головой.

— Я тоже, — простодушно признал Хэнней. — Это очень странно, но мы с ним говорили о привидениях. Я не знаю, с чего мы завели разговор на такую тему, но он верит в них.

Пэт уставилась на отца.

— Взрослый человек и верит в привидений?

— Взрослый и верит в привидений, — подтвердил Хэнней. — Я схожу за ним утром. Он поможет нам посмотреть на ситуацию с новой точки зрения.

Уже не первый раз мистер Хэнней откладывал решение проблемы — каждый раз что-то будет предпринято, но завтра. Пэт вздохнула.

— Нам нужна новая кухарка. Это третья, что ушла за последние две недели. Нужно признать, они видели нечто ужасное.

— Я не верю в это, — раздраженно ответил Хэнней. — Это все не более чем фантазии. Призраки — чушь! Часы смерти — вздор!

Патриция подняла палец, призывая к тишине. Где-то совсем близко отсчитывали время часы смерти. Ритмично, громко, зловеще.

* * *

Мистер Херзофф (как правило, он протестовал против того, чтобы его называли профессором) был человеком среднего роста, сухощавого телосложения, с тонкими чертами. Его волосы были седыми, а вытянутое, чувственное лицо — почти бесцветным. За роговыми очками скрывались темные глаза, пристальный взгляд которых мог привести в крайнее замешательство.

В гольф-клубе большинство считало его богатым человеком. Он небрежно упоминал о своем маленьком домике в Вайсельдорфе, но по тому, как он о нем говорил, можно было предположить, что это не домик, а порядочных размеров замок.

Будучи членом клуба в течение многих лет, он появлялся там время от времени; к его последнему приезду штат клуба почти полностью сменился. Он хорошо играл в гольф, был спокойным и непритязательным, но в то же время с авторитетным видом мог беседовать практически на любую тему, от экономики до охоты.

Мистер Хэнней нашел в нем особенно понимающего слушателя, когда со смущением и понятным колебанием заговорил о сверхъестественных вещах.

Профессор должен был прийти и осмотреть дом. Мистер Хэнней гордился Честерфордом и никогда не уставал показывать его гостям. Увы, большинство из них уходили не особенно впечатленными. Мистер Херзофф же, напротив, увидев дом снаружи, отметил определенные удачные особенности архитектуры, которых не замечал даже ее создатель. Мистер Хэнней с толикой гордости сам водил гостя по дому. Наконец, они пришли в гостиную, и впрямь обладавшую изрядным очарованием благодаря особому вниманию ее оформителя к деталям — это не преминул отметить мистер Херзофф.

— Если я могу выразить свое мнение, то это очень красивый дом, — заявил мистер Херзофф.

Хэнней согласился с ним.

— Отделка стен была сделана еще герцогом… что ж, я позабыл его имя, но, в любом случае, он был герцогом, и у него был замок во Франции. Мне не раз предлагали сдать его, но нет, сэр! Месяц назад сюда даже приезжал человек из Лондона и предлагал мне самому назначить цену.

— Могу понять, почему вы отказались от подобных предложений, — вежливо сказал Херзофф, дожидаясь обещанного рассказа. — Вы говорили, что ночью тут что-то произошло?

Мистер Хэнней тяжело вздохнул.

— Я собираюсь рассказать вам об этом. Здесь происходят какие-то странные вещи. По крайней мере, со слов слуг. Я говорил им, что часы смерти — не более чем чепуха. Все это попросту жук, поселившийся где-то в деревянных панелях; он издает такие звуки, чтобы привлечь внимание самки.

Мистер Херзофф улыбнулся. Он был наслышан о подобных жуках.

— Отсюда и пошла вся эта неразбериха, — продолжал Хэнней. — Они думают, что этот стук предвещает чью-то смерть. Это всего лишь суеверие. Одна-две истерички могут раздуть из такой мелочи невесть что.

Мистер Херзофф, казалось, был весьма заинтересован.

— Что они слышали? Или, может, что-то видели? — спросил он.

Мистер Хэнней объяснил:

— Поймите: я в это не верю. Наверное, они оставили радио включенным на ночь. Они слышали голоса — будто бы кто-то ссорился. Старая кухарка видела человека, гуляющего по лужайке. Вероятно, какой-то бродяга искал место для сна. Прошлой ночью горничная снова его увидела.

Мистер Херзофф нахмурился. Его темные глаза впились в хозяина дома. Видимо, он был впечатлен.

— Они слышали ссору — это были мужской и женский голос? Странно. Странно, — повторил он. — Это очень странно.

— Но почему? Что вы имеете в виду? — спросил встревоженный Хэнней.

Профессор не спешил с объяснением своих слов. Он задал еще пару вопросов. В котором часу слуги слышали ссору? Получив ответ, что это произошло в одиннадцать часов, он вздрогнул.

— Это имеет какое-то значение? — забеспокоился мистер Хэнней.

— Нет, — медленно ответил гость. — Но я хотел бы побывать здесь в это время, в одиннадцать вечера.