Съешь ещё этих мягких французских булок, да выпей же чаю (СИ)

- Это противозаконно, вообще-то, - возмутился Берия.

- Знаю. Тем не менее, правительство может с чистой совестью сказать, что работает над отловом аудиопиратов. Каких-нибудь уголовников даже можно к стенке за это дело поставить. Главное эффект - здоровая конкуренция советской музыке заставит искать выход из ситуации и вскроет этот нарыв. Пока что лучшего стимула, чем конкуренция не придумано. Заодно посмотрим на реальное положение вещей.

В наш разговор вмешался Мазуров:

- Товарищи, вы о чём?

- О том, как можно сделать советскую музыку международно признанной, - отмахнулся я от него, - идея кстати проверенная и она работает, - обратился я к Берии, - к тому же репертуар мы будем контролировать.

- Нда, идея и правда неплохая... только сделать это нужно тайно, чтобы ни одна сука на западе не смогла доказать наше в ней участие. Мы вообще белые и пушистые, - берия повернулся к Мазурову, - вы что-то поняли?

- Вы хотите распространять нелегальные пластинки, - утвердительно сказал Мазуров.

- Чтобы показать кое-кому, а вернее, всем, что советская музыка должна развиваться. В условиях полного отсутствия конкуренции вам не нужно делать абсолютно ничего. А вот вы попробуйте прожить, когда нужно не уступать заграничным конкурентам!

- Я думаю, - прервал я их, - что средства от левых пластинок можно направить как раз таки на советскую культуру и на стимулирование производств аудио и видеотехники.

- Вот тебе и карты в руки, - Хмыкнул Берия, - сама идея мне нравится. Может быть, это болото удастся расшатать. Мазуров, вы поняли смысл?

- В общих чертах.

- В таком случае забудьте, вы ничего не слышали и ничего не знаете, - он повернулся ко мне, - идея, признаться, неплохая. Но пока что она требует информированного одобрения сверху.

- Согласен, - ответил я, - хотя работать мы можем и без одобрения сверху. Но всё-таки желательно...

- Я поговорю с товарищами. Тут проблема информированности, - намекнул Берия, - а то зажралась наша творческая интеллигенция на монополии! Вот что, подготовьте пока оборудование, найдите, сделайте, как хотите. А там будем думать, что с ним делать.

- Хорошо, займусь, - пожал я плечами.

Собственно, вопрос был интересным.

- Тогда, я думаю, мы сможем и магнитофоны производить. Это послужит только ударом по производителям музыки на западе, ведь для копирования не нужно будет иметь сложное оборудование.

- Идея, кстати, очень хорошая. Только чтобы пиратство приобрело массовые масштабы, нужно их проспонсировать.

- Спонсировать криминал? - удивился Берия.

- На войне как на войне, - ухмыльнулся я, - все средства хороши. Это ещё очень культурно, практически в белых перчатках.

- Ладно, дела не сегодняшнего дня, - отмахнулся Лаврентий Павлович, - пойдём, поговорим об этом где-нибудь в другом месте. Документы то сдай.

Я положил документ Мазурову на стол и забрал свой магнитофон и мы вышли из кабинета большого начальника.

Собственно, цирк окончился. Берия усмехнулся:

- Хитро придумал, засранец. Теперь он твой.

- И не говорите, Лаврентий Павлович. Предлагаю пообедать где-нибудь в ресторане, знаете тут хорошие места?

- Знаю парочку. Поехали.

* * * * * *

Вернулся домой, то есть в Савой, я уже вечером, затемно. Работы у меня было не просто много, феноменально много. Лаврентий Павлович забрал магнитофон и записи - сказал, что это как раз то, что нужно, чтобы подарить Сталину на день рождения. И заодно - попиарить меня как конструктора и как композитора.

Домой я вернулся уже с гудящей головой и тут же свалился не раздеваясь на диван, смотря в потолок. Да, дела принимали скверный оборот - работы навалилось немало. Проект, который мы обсуждали с берией - глупость, конечно, театр для Мазурова. Раз он у нас из творческой интелигенции, то такой демарш против официальщины должен воспринять очень и очень хорошо. Тем более, я даже по его ведомству прошёлся, пока говорил с Берией.

Но просьбу-приказ Лаврентия Павловича я понял прямо - нужно организовать производство пластинок. На имеющихся у меня мощностях звук записывался со скоростью проигрывания, с помощью прецензионного нарезочного станка, который нарезал на виниле алмазной головкой дорожку. Это было очень серьёзно, если так подумать, качество получаемых записей - великолепное. Плюс нарезались износостойкие пластинки. Десятки пластинок в день я мог изготовить, записав на них что угодно.

Но Лаврентий Павлович всерьёз заинтересовался не ими, а магнитофонами - пришлось остудить его пыл, повторив то, что я ещё у Мазурова говорил - просто так их не изготовишь. Нужна элементная база, нужно целую отрасль промышленности двигать вперёд. Более того, если тут и есть в ходу штурмовщина и изготовление сверх плана - с электроникой такое не покатит. Придётся работать строго по инструкции.

Авторитет Лаврентия Павловича пока был недостаточен. Успешные проекты могли его авторитет поднять. Над этим мне и было предложено подумать. Мы обсудили несколько крупных уголовных дел, которые ЛПБ вёл в своём ведомстве, после чего расстались. Он мне попенял за машину, но не особо возмущался.

И вот, я кое-как заснул...

* * * * * *