Сестра Харуна-ар-Рашида

— Да, вот еще что! — добавил он, пока поэт, теряясь в догадках, лобызал ему руку. — Смотри, не попадайся на глаза визирю, он живо засадит тебя в темницу. Либо побудь у достойнейшего из достойнейших, я имею в виду первого престолонаследника, либо отправляйся ко мне домой. Но не пропадай надолго. Ты можешь понадобиться. Ступай, да будет милостив к тебе аллах!

Железные ворота на въездной площади были распахнуты настежь — верный признак, что во дворце находился знатный гость. «Кто бы это мог быть?» — размышлял Фадль, простившись с Абуль Атахией и переводя взгляд с расступившейся дворцовой стражи на многочисленную свиту, которая расположилась возле крепостной стены: конюхи проверяли у лошадей подковы, соломенными жгутами обтирали лоснящиеся от пота крупы, слуги подносили корм. «Ба, да это люди Ибн аль-Хади! Значит, он не вернулся в Басру».

Джаафар ибн аль-Хади, как явствует из его имени, был сыном халифа аль-Хади, который приходился родным братом Харуну ар-Рашиду. Отец братьев, халиф аль-Махди, возвел их обоих в ранг заранее назначенных престолонаследников: аль-Хади — первого, Харуна ар-Рашида — второго. После смерти аль-Махди, последовавшей в сто шестьдесят девятом году хиджры, халифом стал аль-Хади. Укрепляя единовластие, новый правитель отстранил от государственных дел собственную мать аль-Хайзуран, которая, пользуясь родительскими правами, пыталась управлять халифатом, а заодно лишил брата престолонаследия в пользу своего несовершеннолетнего сына. Харун ар-Рашид вынужден, был покориться, и первым престолонаследником стал Ибн аль-Хади. На этом борьба не кончилась. Сторону Харуна ар-Рашида принял могущественный Яхья ибн Халид аль-Бармеки. Хитрый, изворотливый и дальновидный визирь усиленно распространял слухи, будто изменение воли покойного аль-Махди вызовет распри в халифате.

— К тому же Ибн аль-Хади слишком молод, — убеждал он, — и не следовало бы торопиться с его назначением.

Поддержка опального брата халифа привела Яхью ибн Халида аль-Бармеки в темницу и чуть ли не на плаху, но первым престолонаследником был всенародно объявлен Харун ар-Рашид. Невинно пострадавшего перса, само собой разумеется, выпустили на свободу. Едва это произошло, как аль-Хади заболел и скоропостижно умер. Долго потом еще шептались при дворе, что в смерти халифа повинны Харун ар-Рашид, Яхья ибн Халид аль-Бармеки и мстительная мать умершего; кто знает, быть может, аль-Хайзуран рассчитывала, что второй сын будет более внимателен к родительским правам. Как бы то ни было, но аль-Хади, пробыв халифом один год и три месяца, в мучениях испустил дух. Случилось это глубокой ночью, но Яхья ибн Халид аль-Бармеки немедленно примчался к мирно почивавшему Харуну ар-Рашиду. Столь похвальная преданность (если не сообщничество) была отблагодарена сторицей: ловкий вольноотпущенник получил почти неограниченные права, позволившие ему держать в руках судьбы халифата, а сын его, уже известный нам Джаафар ибн Яхья, стал визирем. Первым делом Харун ар-Рашид принялся одаривать хашимитов, которые предусмотрительно были поселены в Басре, подальше от Багдада. Чтобы удержаться на троне, нужно было проявлять щедрость. Золото вызывало симпатии, столь необходимые халифу, позволяло завистникам жить в роскоши и предаваться излишествам, отбивало у них охоту к действию, ослабляло способности и силы, так что управление государством начинало казаться непосильным и, пожалуй, ненужным трудом. Халиф потакал порокам хашимитов и тем самым держался на троне. Чего, спрашивается, недоставало его родственникам — тем, кто имел права на власть, — если они вдоволь развлекались, проводили дни в садах и парках, а по ночам наслаждались с наложницами и приезжали в Багдад только ради того, чтобы получить пенсии, подарки или закупить новых рабынь?

Внешне Ибн аль-Хади мало чем отличался от других хашимитов: имел большие деньги, земельные угодья, искал удовольствий. Но в душе юноши зрела дикая ненависть к людям, лишившим его отцовского трона, — ведь он же был первым престолонаследником, пусть недолго, но был! Став халифом, родной дядя совсем, кажется, об этом забыл. Как же, он назначил новых престолонаследников — Мухаммеда аль-Амина и аль-Мамуна! И все же Иби аль-Хади не терял надежды, верил, что свершится чудо, произойдет новый поворот судьбы.