Сестра луны

Холм слева от нас был самым высоким. Вокруг него тянулось семь уступов, а от вершины поднимался дым. Я уже видела точно такую же возвышенность, когда жила в Гластонбери. Христиане построили там церковь, чтобы искоренить язычество, и люди до сих пор задаются вопросом, естественное или рукотворное происхождение имели те уступы. Я знала ответ. Если ведьма пойдет по узкой тропинке, образованной ими, и выпустит свою магию, богини смогут услышать ее и дать аудиенцию. Именно это я сейчас и собиралась сделать.

Я сделала шаг к холму, но Аарванд меня удержал. Я перевела на него вопросительный взгляд.

– Богини мне ничего не сделают, – заверила его я.

– Откуда ты знаешь, что здесь живет богиня? Там может оказаться кто угодно. Какой-нибудь великан, например, учитывая размеры холма, и разве богини не должны жить во дворцах?

– Возможно, в них они и живут. Доверься мне.

– Это чересчур опасно, – с нажимом процедил он. – Давай сначала я проверю. – Он держал крепко, и от его руки по моему телу вновь разлилось тепло, словно обнимая меня.

Я склонила голову набок:

– Ты заманил меня и моих сестер на Керис и сдал своему верховному королю. Ты позволил, чтобы Маррок и Рэйланд меня избивали. Маррок укусил меня, а Балин в меня вселился, и ты считаешь, что опасно вот это? Пусти меня! – Резкости в моем голосе он не заметить не мог и нехотя ослабил хватку, после чего я направилась дальше. Мы медленно обходили холм по кругу. И почти добрались до вершины, как вдруг открылась дверь, ведущая внутрь холма. До нас донеслась тихая песня.

Меня создали дважды.

Голубым лососем я стал.…Я был собакой; я был оленем,Был злым быкомИ белым козлом,Меня вырыли, как зерно.Пожавший меня опустил меня в яму,Где клубился сизый дымок.Своими рукамиПогреб он меня.

Я покоился девять ночей.Я созрел.Меня принесли в жертву принцу.Я был мертв, и был я жив.

Голос казался старым и тонким. Снова и снова монотонное пение переходило в простое мычание, а когда песня кончалась, ее начинали заново.

– Это песнь Талиесина, – пораженно прошептал Аарванд.

Талиесин был ребенком, которого родила Керидвен, после того как ее подмастерье Гвион по незнанию выпил ее колдовское зелье. Тогда Гвион из страха перед богиней перевоплощался в самых разных животных, а в конце превратился в зернышко, которое Керидвен съела. Она забеременела, родила Талиесина и отказалась от младенца. Впоследствии он стал известным бардом и друидом.

– Входи, дитя мое! – позвал голос. – Но оставь тьму снаружи.

Приподняв бровь, я оглядела темную униформу Аарванда и его черные волосы.

– Думаю, это про тебя.

– Я не могу отпустить тебя туда одну.

– Естественно, можешь. Если бы она хотела тебя видеть, она бы тебя пригласила.

– Тогда ты меня позовешь, если почувствуешь опасность.

Я презрительно фыркнула. Опасность мне угрожала, когда со мной находился он.

К моему удивлению, демон вытащил из-за пояса мой атаме и протянул его мне:

– Возьми. Давно нужно было тебе его отдать.

– Уверен? А то я же могу пораниться.

Князь изогнул одну бровь, когда я припомнила ему его же фразу со дня нашего знакомства.

– Полагаю, к этому моменту ты уже достаточно обучена, чтобы носить оружие. А атаме – это даже не настоящее оружие.

– Он достаточно острый, чтобы проткнуть им твое черное сердце. – Не дожидаясь ответа, я распахнула дверь и попала в круглое, похожее на пещеру помещение. Дверь захлопнулась, и я вздрогнула.

– Иди ко мне, дитя. Наконец-то ты нашла путь сюда. – Перед большим котлом стояла старая женщина и что-то в нем помешивала. Ее кожу испещряли глубокие морщины. Волосы были белоснежными, как и ее платье, и цвет лица. Я узнала ее, невзирая на то, что в нашу первую встречу она выглядела молодой и прекрасной. Но богини могли стать любыми: юными, в расцвете лет, или старыми и мудрыми. – Садись ко мне. – Она продолжала терпеливо мешать и ждала, пока я подойду ближе. Огонь под котлом и несколько свечей погружали все вокруг в мерцающий и отчасти жутковатый свет. Я заметила стол с тремя стульями, широкую кровать со множеством подушек. О мои ноги потерся кот, а на жердочке, с любопытством меня рассматривая, восседал ворон. Пахло травами и маслами, что напомнило мне наш магазинчик дома.

– Керидвен? – Я остановилась около нее и заглянула в котел.

Женщина усмехнулась.

– Значит, тебе известно, кто я.

– Конечно. Это тот котел, в котором ты готовила напиток для Афагдду, твоего старшего сына?

Она кивнула, и на лице промелькнула печаль.

– Он был хорошим ребенком. Я хотела сделать ему это зелье, но Гвион его обманул.

– Однако благодаря Гвиону у тебя появился Талиесин, но ты от него отказалась.

– Талиесин никогда по-настоящему мне не принадлежал. Нужно отпускать то, что мы не в силах удержать.

Эти слова прозвучали в моих ушах как наказ.