Сеть Алисы

— Она еще не встала, нет? — Я бросила испуганный взгляд в коридор. — А то обещала пристрелить, если застанет меня здесь утром…

— Это на нее похоже, — сказал шотландец.

Я хотела одеться, но не могла в сорочке встать перед незнакомым мужчиной.

— Мне надо поскорее отсюда убраться…

А куда? — шепнула Роза, и голова моя загудела. Я не знала, куда идти; бумажка с адресом Эвы — все, что у меня было. И что теперь? Защипало глаза.

— Не спешите удирать, — сказал шотландец. — Если вчера Гардинер хорошо нарезалась, утром она ничего не вспомнит. — Он сбросил куртку. — Я сделаю чай.

— Кто вы? — спросила я, но дверь за ним уже захлопнулась.

Секунду помешкав, я откинула плед и встала, сразу озябнув. Глянув на свой дорожный костюм, лежавший кучей, я сморщилась. В бауле был еще один наряд, но такой же оборчатый, тесный и неудобный. Поэтому я надела старый джемпер и ненавистные матери поношенные брюки, а затем босиком пошлепала искать кухню. Я уже сутки не ела, и урчанье в моем животе пересилило даже страх перед Эвиным пистолетом.

Кухня оказалась на удивление чистой и светлой. Накрытый к завтраку стол, чайник на плите. Свою старую куртку шотландец бросил на стул, оставшись в не менее старой рубашке.

— Кто вы? — Я не могла совладать с любопытством.

— Финн Килгор. — Он взял сковородку. — Работник за всё у Гардинер. Выпейте чаю.

Интересно, что он называл Эву просто «Гардинер», как мужчину.

— Работник за всё? — удивилась я, взяв со столешницы щербатую кружку. Похоже, в этом доме следили только за кухней.

Пошарив в холодильнике, Килгор достал яйца, бекон, грибы и половину батона.

— Вы хорошо разглядели ее руки? — спросил он.

— Да…

Чай был крепкий, как я любила.

— И что, по-вашему, она может делать такими руками?

Я отрывисто хохотнула.

— Вчера я убедилась, что она вполне способна взвести курок и откупорить виски.

— Лишь с этим и справляется. А для прочего нанимает меня. Я исполняю ее поручения. Забираю почту. На машине вывожу в город. Немножко стряпаю. Но прибираться она позволяет только в кухне. — Килгор выложил ломтики бекона в сковородку. На вид ему было лет двадцать девять-тридцать. Высокий, поджарый, он двигался с небрежной грацией. Густая щетина его требовала бритвы, а темные космы, прикрывавшие воротничок рубашки, буквально молили о парикмахере. — Что вы здесь делаете, мисс?

Я помешкала с ответом. Мать сказала бы, что работнику за всё не пристало задавать вопросы гостье. Однако гостья-то я сомнительная, а у него гораздо больше прав быть в этой кухне.

— Чарли Сент-Клэр, — назвалась я и, прихлебывая чай, представила отредактированную версию того, как очутилась на пороге (а затем и на диване) Эвы. Ор и угрозы меня пристрелить я опустила. Уже не в первый раз я задумалась о том, как всего за двадцать четыре часа моя жизнь умудрилась перевернуться вверх тормашками.

Потому что от самого Саутгемптона ты гонишься за призраком, — шепнула Роза. — Потому что ты маленько чокнутая.

И вовсе не чокнутая, — огрызнулась я. — Я хочу тебя спасти. Это не делает меня чокнутой.

Ты всех хочешь спасти, дорогуша. Меня, Джеймса и всякую бродячую собаку, что в детстве нам встречалась на улице…

Джеймс. Я вздрогнула, а мерзкий внутренний голос прошелестел: Не очень-то удалось его спасти, а?

Я шугнула эту мысль, не давая неизбежному чувству вины затопить меня, и приготовилась к дальнейшим расспросам Килгора, ибо история моя, честно говоря, выглядела довольно странно. Однако он молча хлопотал над сковородой — добавил грибы и консервированную фасоль. Прежде я никогда не видела мужчину за готовкой. Отец не умел даже намазать тост маслом. Это отводилось матери и мне. А вот шотландец ловко помешивал в сковородке, не обращая внимания на шипящие брызги жира.

— Давно вы работаете на Эву?

— Четыре месяца. — Килгор принялся нарезать хлеб.

— А до того?

Нож замер.

— Королевская артиллерия. Шестьдесят третий противотанковый полк.

— А потом стали домашним работником — резкая, однако, перемена.

Отчего он смолк? — подумала я. — Наверное, стыдится, что ветеран-фронтовик пошел в услужение к сумасшедшей, размахивающей пистолетом.

— И как же… — Я запнулась, сама не зная в точности, о чем хочу спросить. Как у нее работается? Как она стала такой? Но потом все-таки нашлась: — И как же это случилось с ее руками?

— Она не рассказывала. — Килгор поочередно разбил яйца в сковородку. Живот мой заурчал оглушительно. — Но я догадываюсь.

— И что это, по-вашему?

— У нее раздроблены фаланги всех пальцев.

Я поежилась.

— Что же это за несчастный случай?

Впервые за все время Финн Килгор посмотрел мне в глаза. Взгляд его карих глаз под темными бровями был одновременно внимательным и отстраненным.