Сеть Алисы

— Нет, Иисуса и близко не было в той комнате с зелеными стенами, — просипела Эва. — Только Иуда. — Она потянулась за сигаретной пачкой, но та оказалась пуста. — Вот эта комната мне и снится. Не Рене, не хруст перебитых костей. Комната. Дышащие стены, павлин на абажуре, бюст Бодлера…

Эва смолкла и отвернулась к окну, я видела ее четкий профиль. Вдали ударил церковный колокол, и все мы — Финн, подпиравший стенку, я, скорчившаяся на подоконнике, и неподвижная Эва, обхватившая руками колени, — прислушались к его скорбному перезвону.

Руки Эвы. С первого дня я хотела узнать, что с ними случилось. Теперь я знала. Вот чего ей стоило служение своей стране — боевых ран, каждодневно напоминавших о том, что она сломалась. Бескомпромиссная душа, она отвергала любое оправдание своей слабости и, считая себя позорным трусом, отказалась от заслуженных наград. Я посмотрела на свои целенькие пальцы и содрогнулась, представив, как под ударами мраморного бюста они превращаются в клешни.

— Эва… — Голос мой пресекся. — Я не знаю человека отважнее вас.

— Меня сломали, — отмахнулась она. — Капля опия в бренди, и я все выболтала.

Что-то в ее словах меня задело. Я даже не могла сообразить, что именно, однако хотела возразить, но Финн меня опередил.

— Не стройте из себя доносчицу, — сказал он тихо и сердито. — Любого можно сломать, если найти его слабое место. В этом нет позора.

— Есть, дурень ты шотландский. Из-за этого вынесли приговор Лили, Виолетте и мне.

— Так вините Рене Борделона, пытавшего вас. Вините немецкий трибунал…

— В моей увядшей душе вины хватит на всех, — безжалостно сказала Эва, не глядя на нас. — И Рене, и немцы, и я — все сыграли свою роль. Виолетта мне этого не простила, и я ее понимаю.

— Но что стало с Лили? — спросила я. — Ее… расстреляли?

Я вообразила, как эту маленькую храбрую женщину ставят к стенке, и меня замутило. После рассказа Эвы она стала для меня живой и бесценной, как Роза.

— Нет. Незадолго до этого немцы казнили Кэвелл и не желали новой шумихи. Нам уготовили иную судьбу. — Эву передернуло, словно по руке ее пробежала крыса.

— Вы с Виолеттой уцелели, — выговорила я. — А Лили?..

— Ладно, закончили с темой не для ночных бесед, и потом, все это уже не важно. — Эва как будто захлопнула книгу и посмотрела мне в глаза. — Важно другое — Рене Борделон. Теперь ты знаешь, что он за человек и что он со мною сделал. Я долго мечтала, как после войны вернусь в Лилль и снесу ему башку. Капитан Кэмерон положил этому конец, солгав мне, что Борделон мертв. — Эва немного успокоилась, голос ее обрел обычную скрипучесть. — Видимо, решил, что меня это утешит. Чертово благородство не позволяло ему понять жажду мести, когда от ненависти тебя всю трясет ночь напролет, и только вкус крови врага смог бы избавить от кошмарных сновидений.

Финн яростно кивнул. Он это понимал. Я тоже. Меня обжигало нестерпимой ненавистью, стоило подумать о немецких солдатах, убивших Розу и ее дочку.

— Пусть я оп-п-п… — Эва шарахнула себя кулаком по коленке, и слово выскочило: —…опоздала на тридцать лет, но все-таки хочу свести счеты. Рене мне задолжал. — Она смотрела на меня в упор. — Тебе, кстати, тоже.

Я сморгнула.

— Мне?

— Ты говорила, америкашка, тебе нужен повод для продолжения поисков. Я дам тебе этот повод, но сначала спрошу: ты впрямь хочешь правды?

Я опять сморгнула. Все еще под впечатлением от рассказа Эвы, я себя чувствовала актером, которого вытолкнули на сцену, а он не знает роли.

— Да, хочу. Только я не понимаю, ведь я никогда не встречалась с Рене Борделоном.

— Однако у него перед тобой должок. Он не только взял на работу твою кузину, он сделал еще кое-что. — Теперь Эва говорила четко, словно командир. — Чтобы узнать, чем под именем Рене дю Маласси он занимался в Лиможе, я обратилась к майору Аллентону. Майор болван, а потому за эти годы, естественно, вырос в должности. Во вторую войну я выполняла кое-какие его задания, и за давешним ужином, щедро сдобренным вином и лестью, мне удалось повернуть разговор на Маласси. Аллентон просто кладезь информации, открытой и совершенно секретной. Слава богу, что на свете есть трепливые дураки. В последнюю войну майор координировал связь с французским Сопротивлением — организовывал сброс провианта, собирал разведданные. Мсье дю Маласси барышничал в Лиможе, это было известно. Ради выгоды он снабжал информацией нацистов и милицию, созданную подонками из Виши. — Пошарив в сумке, Эва неловко достала фотографию. — Вот Рене в сорок четвертом. Снимок сделан по приказу Аллентона, поскольку Борделон представлял интерес для разведки.